Судя по всему, и в частности по докладам командиров полков и начальника разведки дивизии капитана Филина, танковое соединение немцев оказалось не в состоянии поддерживать наступающие части 49-го армейского германского и итальянского экспедиционного корпусов. За день боя на окраинах Сталино огнем артиллерии, связками гранат и бутылками КС полки 383-й стрелковой дивизии, по нашим подсчетам, сожгли и вывели из строя 57 танков противника. Это обстоятельство дало мне основание предположить, что в ближайшее время, по крайней мере до исхода дня, можно не опасаться массированного применения противником танковых подразделений. Против одиночных же танков, действующих в основном на участке обороны 696-го полка, минные заграждения вряд ли дадут должный эффект.
Вот почему майор Никитин получил задачу без промедления отправиться на командный пункт дивизии, расположенный в Макеевке, взять там двух командиров (одного из оперативного отделения и артиллериста) и убыть для рекогносцирования переднего края обороны дивизии на рубеже Орджоникидзе, Нижняя Крынка, Зуевка, ЗуГРЭС.
— Забирайте с собой и всех дивизионных саперов, — сказал я Никитину. — Подготовьте к взрыву плотину Зуевского водохранилища. Все уточнения по задаче — у начальника штаба дивизии полковника Шевченко.
Иван Афанасьевич снял с моих плеч немалую часть забот. Несмотря на то что начальник штаба дивизии жестоко страдал от язвы желудка, он показывал штабным командирам пример необыкновенной работоспособности. Отделы и службы штадива стали работать четко и слаженно. К тому же Шевченко умудрялся очень часто выскакивать с КП на передовую, что помогало ему с полуслова понимать меня.
…К Мартынову ехалось медленно. На улицах попадались баррикады. Возле баррикад — вооруженные кто чем рабочие. Неожиданно где-то справа густо защелкали автоматные очереди. Выбежавшая из проулка молодайка крикнула на бегу:
— Нимци! К вокзалу двыгають!
Откуда здесь взяться противнику? Но автоматные очереди не оставляли сомнений — действительно, немцы. Значит, все-таки они обошли правый фланг 696-го полка и теперь вот жмут на вокзал с тыла… Надо было возвращаться на НП и бросать сюда лейтенанта Г. Алиева с его разведротой.
Но только мы успели развернуть эмку, в конце улицы показалась большая группа бойцов — человек тридцать. Это был лейтенант Корягин со своей ротой. Некоторые бойцы, в том числе и сам ротный, успели уже обзавестись трофейными автоматами. Приказываю лейтенанту контратаковать просочившегося противника во фланг и уничтожить его.
Через несколько минут там, где шла оживленная перестрелка, послышалось дружное «ура». Бойцы Корягина пошли в атаку. Можно двигаться и мне. И у меня, и у адъютанта на коленях автоматы — нужно быть готовым к любой неожиданности.
С наблюдательного пункта командира 696-го стрелкового полка открывался хороший обзор. Чуть впереди и справа, у станционного пакгауза, я увидел 122-миллиметровую гаубицу, которая вела огонь прямой наводкой. У орудия управлялись трое: подносчик, заряжающий и наводчик. В бинокль было видно, что за наводчика какой-то средний командир.
— Кто это? — спросил я Мартынова.
— A-а… Лейтенант Гусев, комбат из артполка. Лихой парень!
…День между тем клонился к вечеру, и надо было ехать на НП, чтобы оттуда связаться с командующим армией. У Ковалева и Мартынова пока все в порядке, у Кипиани, наверное, тоже, иначе бы меня давно разыскали. Короче говоря, дивизия держалась стойко. Я поспешал на свой наблюдательный пункт.
Там меня ожидал комиссар дивизии. Он только что вернулся из 694-го стрелкового полка. Там все попытки итальянцев занять Ясиноватую разбиваются о нашу оборону.
— Справа от Кипиани по-прежнему никого нет, — сказал М. С. Корпяк. — Люди очень устали. Небольшая передышка — уже спят. С началом атаки командирам приходится с трудом расталкивать бойцов. Наказал Шалве, чтобы не проспал он этот чертов фланг.
Да, усталость… Она преследует каждого и, чуть расслабься, валит с ног. Ничего удивительного в этом нет, которую ночь уже не спим! Не придется спать и нынешнюю. Словно в подтверждение этого, телефонист протянул мне трубку:
