— Будьте добры, товарищ Шепа, — очень спокойно сказала Янинка, — уберите руки и, сделайте одолжение, засуньте их поглубже в собственные карманы.
У Шепы пересохло в горле. Он хотел что-то сказать и не мог.
— Шепа, ты что, оглох?!
Он отпустил Янинку, чувствуя себя очень обиженным. Молчала, а потом вдруг — на тебе.
А тучи все сгущались. Косматые, неслись по низко спустившемуся небу, гнались за бледной луной. А та, словно испугавшись, плыла, увертывалась из последних сил.
Стало еще темней. Луну почти затянуло черными клубами облаков. Ветер усилился.
Буланый вдруг заржал так, будто что-то учуял в этой грозовой ночи, стал бить копытами сухую землю.
— Шепа, ты слышишь? — толкнула Янинка его. — Бушует, еще других разгонит.
Шепа неохотно поднялся и, нахлобучив на голову соломенную шляпу, направился к лошадям. Буланого разыскал на дороге, ведущей в соседнее село. Конь непрестанно ржал, как будто звал кого-то, и вздымался на дыбы. Остальных лошадей тут не было. Пригнав Буланого, Шепа побежал искать их.
В Кривой балке ветер сорвал с него шляпу и потащил за собой. Шепа только махнул рукой.
Лошадей он вскоре разыскал. Шепа согнал их на лужайку и вернулся к Янинке.
— Всех коней собрал? — спросила она.
Шепа не отвечал.
— Я спрашиваю…
— Всех, — хмуро ответил он и тут же добавил: — Ветер шляпу унес.
— Ух, какая ночь, — проговорила Янинка. — Чего ты там стоишь, лезь под стожок. Иди, погрейся.
Шепа сел рядом.
— Может, возьмем лошадей и вернемся домой? — предложила Янинка, отодвигаясь от него.
— Зачем? — пробормотал он.
— Сейчас хлынет дождь.
— А может, и не пойдет. Пусть лошади пасутся.
Буланый опять заржал. Кони с растрепанными гривами встревоженно прядали ушами и уходили черными тенями подальше от Буланого.
Янинка присела и вытянула острый стебелек травы, коловший ей под платьем голые ноги.
— Этот несносный жеребец опять разгонит лошадей!
— Ша!.. — перебил Шепа, прислушиваясь.
Из ночной темноты донеслось ржание. Все громче, все возбужденнее.
— Слышишь, кто-то сюда скачет.
— Кто ж это может быть? — заволновалась Янинка.
— Скорей всего, из коллектива Аншла. Они пасут своих лошадей недалеко отсюда. Видишь, Янинка, соседи домой не торопятся, — произнес Шепа.
Буланый совсем взбесился. Он беспокойно ржал, вставая на дыбы, и задирал голову с взлохмаченной черной гривой. Вскоре донесся топот скачущей лошади. Янинка проворно выскочила из-под стога.
— Эй, кто там скачет?! Кто это там пшеницу травит?! — возмущенно крикнула она.
— А-тю!.. — Шепа сунул два пальца в рот и резко свистнул.
Ржание и топот совсем близко.
— А-тю! А-тю! — Шепа и Янинка пустились наперерез лошади. Верхового на ней не было.
Бесновавшийся ветер взметал с земли сено, кружил в воздухе и сухими стеблями хлестал по их лицам.
Шепа и Янинка не пробежали и тридцати шагов, как увидели возле Буланого Гнедую с порванными путами. Встряхивая длинной гривой, она терлась о бок Буланого. Обе лошади негромко ржали; их горячие, раздутые ноздри вздрагивали. Буланый припадал на задние ноги и пружиной взвивался на дыбы, потом устало падал на спутанные передние.
— Надо прогнать кобылу. — Янинка вся тряслась от холода. — Давай, Шепа, прогонять.
— Не уйдет. Видишь ведь…
— Она же вымотает Буланого. На нем путы. Чего стоишь как истукан! Она погубит коня.
Шепа ничего не слышал. По телу пробежала дрожь.
— Буланый ведь… Да не стой же ты как в воду опущенный! Давай развяжем путы. Скорее, смотри…
В Буланого, казалось, влились свежие силы, и он опять встал на дыбы. Путы на ногах лопнули.
Гнедая, задыхаясь, ржала, гнулась задними ногами к земле. Тело ее подрагивало.
У Шепы перехватило дыхание. Он вдруг схватил Янинку, поднял на руки и побежал.
— Куда ты меня тащишь?! — закричала Янинка. Шепа не отвечал. На бегу он горячо целовал ее лоб, глаза, шею.
— Перестань, Шепа! Пусти! — кричала Янинка.
Но он ее не отпускал. Он прижимал к себе ее упругое, налитое тело. Встречный ветер полоскал ее платье, и во тьме грозовой ночи молочно-белыми казались ее красивые ноги.
— Я-ни-нка… До-ро-гая… — задыхаясь, бормотал он. Она пыталась вырваться из его объятий. Шепа поскользнулся и вместе с ней повалился на траву.
