— Лечь в дрейф!
Выбора не было. Как только паруса убрали, парусник потерял ход и закачался на волнах. С военного судна проворно и умело спустили шлюпку.
Британец подошел настолько близко, что капитан Баллок без труда прочел его название.
— Корабль флота Ее Величества «Опустошение». Дурацкое название.
Американцам оставалось лишь в оцепенении смотреть на приближающуюся шлюпку. Офицер вместе с шестеркой вооруженных морских пехотинцев вскарабкался на палубу и оказался лицом к лицу с разгневанным капитаном.
— Это пиратство! По какому праву?..
— По праву сильного, — высокомерно бросил офицер, махнув рукой в сторону тяжело вооруженного корабля. — А теперь я проверю документы на ваш корабль.
— Нет!
— Что везете? — Офицер небрежно чуть выдвинул шпагу из ножен; смысл этого жеста не ускользнул от капитана.
— Хлопок. Американский хлопок направляется в Германию, и вас это не касается.
— Не согласен. Если вы следите за мировыми событиями, то знаете, что из-за непорядочной торговой практики Великобритания запретила продажу американского хлопка Германии и Франции. Посему ваш груз объявляется контрабандой, на него налагается арест. Он будет доставлен в британский порт.
— Я протестую!..
— Отмечено. А теперь велите свистать всех наверх. Корабль займет призовая команда и отведет его в порт.
Капитан Баллок лишь бессильно чертыхнулся.
* * *
Чем дальше к северу, тем хуже становилась погода; неустанные ливни тупо барабанили по листве и кровлям, и Шотландия не стала исключением. Но Томас Макграт и Пэдди Макдермотт шагали по многолюдным улицам Глазго с чувством грандиозного облегчения. Поездка из Бирмингема по железной дороге выдалась долгой, медленной, издергав им нервы до предела. Макграт со своим акцентом кокни купил два билета в третий класс, и они сели в поезд перед самым отправлением. За всю дорогу до Шотландии оба не проронили ни слова из опасения, что ирландский говор вызовет подозрения. В эти дни на ирландцев в Великобритании смотрят косо.
— Говоришь, уже бывал тут, Пэдди? — уточнил Макграт.
— Ага, с год, после того как приехал с Белфасту.
— Много тут ирландцев?
— Хватает. Но не нашего роду.
— Продди?[17]
— Все до единого.
— А ты за такого сойдешь?
— Иисусе! С чего бы это мне?
— Ну, по-моему, ты смахиваешь на одного из них, тютелька в тютельку.
— Это по-твоему. Но едва они заслышат мое имя, да где я жил, как враз смекнут, что я тейг[18].
— А если назовешься другим именем, дашь другой адрес?
— Ну… может сработать. Но ненадолго.
— Да надолго-то и не надобно. Надо только сыскать ирландский бар поблизости от рыбачьих шхун. Они пойдут в море, будут рыбачить в тех же местах, что и ирландцы. Нам надо исхитриться использовать это, чтоб переправить тебя или весточку на ту сторону. Сказать что-нибудь насчет помершего родственника, что тебе надо поспеть на похороны, да что угодно. Предложи им деньги.
— И где ж я наскребу медяков? Мы на мели. Мож, кого оглоушить?
— Почему бы и нет, если дойдет до этого? — угрюмо проронил Макграт. — Весть о концентрационных лагерях должна дойти до Ирландии.
Несмотря на непрекращающийся ливень, впереди, близ Клайда, замаячили огни паба. Понурив головы, оба двинулись к нему. Пэдди бросил взгляд на вывеску над входом.
— «У Маккатчина». Я здесь бывал. Самое что ни на есть ирландское заведение.
— Надеюсь. — Макграт никак не мог отделаться от подозрений. — Дай мне потолковать с ними, пока не уверимся окончательно.
Подозрения его оказались весьма оправданными. Они молча потягивали свое пиво, прислушиваясь к окружающему гомону все более озабоченно. Потом быстро допили, оставив муть на дне кружек, и вышли обратно в дождливую ночь.
— Ни единого ирландца промеж них, — подвел итог Пэдди. — Все до одного шотландцы.
— Это англичане, — мрачно отозвался Макграт. — Протестанты или католики — их разве разберешь? Пэдди для них просто Пэдди[19].
— И что же делать?
— Раздобыть деньжат и двинуть к берегу. На рыбной ловле сильно не разживешься. Надо только найти рыбака, что не откажется от пары монет за то, чтоб взять пассажира-другого. Вот что надо делать.
* * *
Шло заседание парламента — весьма бурное, как оказалось. На повестке дня был отчет премьер-министра, и глава оппозиции Бенджамин Дизраэли взывал к вниманию спикера наряду с многими другими. Как только ему дали слово, он поднялся, горестно поглядел на лорда Пальмерстона и покачал головой.
