Хорват посмотрел на другого гнома и поднял руку в знак приветствия. — Приветствую Васкапитанкорабля, сэр, капитан Висдор, сэр. Теперь, когда Хорват говорил с другим гномом, слова хлынули так быстро, что для ушей Телдина они слились в неразрывный поток. — Агдебывыхотелименявидеть?
Капитан Висдор указал вперед и заговорил еще быстрее, чем Хорват, — так быстро, что Телдин ничего не понял. Однако Хорват, очевидно, все понял. Он еще раз отсалютовал капитану и направился вперед.
Немного запоздало Телдин последовал за ним. — Что он сказал? — спросил бывший фермер.
Хорват на мгновение растерялся, потом усмехнулся. — Я забыл, что мне, возможно, придется переводить, — сказал он. — На этот раз моя вахта откладывается. Мы получили повреждения в бою, и капитан должен знать, насколько они сильные. Он велел мне позвать Салимана и еще пару человек и взять баркас, чтобы проверить наш корабль от носа до кормы. Это не должно занять слишком много времени. Он сделал еще пару шагов, потом снова остановился и обернулся. — Не хотите ли вы пойти со мной?
Телдин посмотрел на Хорвата. — Пойти? Он старался говорить ровным голосом, чтобы скрыть внезапную тревогу.
По улыбке гнома он понял, что ему это не удалось. — Конечно. Вы же Почетный Капитан. Вы имеете на это право. И у вас, наверное, много вопросов о космических полетах, о «Неистощимом». Разве я не прав? Ну, лучший способ научиться — это посмотреть, как говорим мы, гномы. Вы готовы? Это будет совершенно безопасно, я обещаю вам.
Телдин заколебался, но потом его лицо расплылось в широкой улыбке. — Если это совершенно безопасно, то это будет первая безопасная вещь, которую я сделаю за последние недели. Я готов.
— Хорошо, — быстро сказал Хорват. Он отвернулся и окликнул молодого гнома, который шел по палубе возле бизань-мачты. — Миггинс-эффиваргонастро.
— Да?
— Позови Салиман-адуберострафиндаля и, э-э, Данаджустианторалу и присоединяйтесь ко мне на баркасе.
Молодой гном кивнул и потрусил вниз по трапу, ведущему под палубу. — Пошли, — сказал Хорват, ведя Телдина вперед.
Баркас покоился на блоках бизань-мачты «Неистощимого», плотно прижавшись к левому борту. К палубе и поручням были надежно привинчены две большие шлюпбалки, а к большим кольцам на носу и корме баркаса были прикреплены тяжелые блоки и снасти. Телдин с интересом оглядел баркас. Теперь перед ним было судно, который он понимал. Около тридцати футов длиной в киле и сужающийся к носу и корме, он был увеличенной версией маленьких речных лодок, которые Телдин знал с детства. Уключины были закреплены на планшире, а два весла лежали поперек креплений, подпиравших корпус судна. Единственной необычной деталью было огромное кресло с широкими подлокотниками, надежно закрепленное на корме баркаса. Сделанное из тяжелого темного дерева и богато украшенное резьбой, кресло больше походило на трон, чем на что-либо подходящее для водного судна, особенно с различными частями механизмов, которые, казалось, были прикреплены к нему наугад.
Хорват заметил, куда смотрит Телдин. — Это небольшой привод для движения, — сказал он, будто это был достаточный ответ, затем повысил голос. — Команда баркаса, приготовиться к выходу. Несколько гномов появились откуда-то с палубы и проверили такелаж шлюпбалок, затем привели в рабочее положение канаты. — Залезайте, — сказал Хорват Телдину, перелезая через планшир. — Садитесь на носу, если хотите. Там хороший вид, и вы не будете никому мешать.
Телдин послушно перешагнул через планшир — легко для человека его габаритов, и уселся на носовую банку. Как только он это сделал, появились еще три гнома и тоже забрались на борт.
Самый младший из троих — Миггис…, как он помнил, назвал его Хорват, с любопытством посмотрел на Телдина, затем его лицо расплылось в веселой улыбке, и он широко подмигнул. — Добро пожаловать на борт Корабля Дураков, — сказал он бодрым голосом, усаживаясь на банку посередине корабля. — Можете звать меня Миггинс.
Второй гном, поднявшийся на борт, резко отличался от Миггинса. Он был невысок и приземист, даже ниже Хорвата, а морщинистое лицо делало его на несколько столетий старше нового друга Телдина. Вместо грязно-белых рубашек и кожаных фартуков, которые предпочитала большая часть экипажа, на нем была длинная, до щиколоток, темно-бордовая мантия, подол которой был украшен тонкими золотыми нитями. На шее у него висела тонкая золотая цепочка, а в качестве кулона — грубый самородок необработанного золота, почти такой же большой, как маленький кулак гнома. Тонкий золотой ободок вокруг его лба удерживал вьющиеся седые волосы от падения на лицо. Совершенно равнодушный, он даже не взглянул на Телдина, когда уселся на богато украшенный трон и положил руки ладонями вниз на его широкие подлокотники.
