Мма Потокване фыркнула:
— Это не ответ. Доктора могут рекомендовать нам то, чего не делают сами. Они знают, что рекомендация правильна, но, возможно, не в состоянии выполнить ее сами. Это не значит, что они дают плохие советы.
Это было интересное замечание, и мма Рамотсве как следует обдумала его, прежде чем ответить.
— Я должна подумать о том, что вы сказали, мма, — улыбнулась она. — Можем ли мы в самом деле говорить людям, чего они не должны делать?
Заданный вопрос повис в воздухе, потому что в этот момент принесли поднос с чаем и поставили на письменный стол мма Потокване.
Мма Рамотсве незаметно бросила на него взгляд. Да, там был пирог — два больших ломтя фруктового пирога, как раз такого, какого ей всегда хотелось отведать при посещении сиротского приюта. Отсутствие пирога могло бы означать, что она по какой-то причине в немилости или в опале, но, к счастью, сегодня этого не случилось.
Мма Потокване протянула руку и положила больший кусок на тарелку гостьи. Затем положила оставшийся на свою тарелку и стала разливать чай.
— Вы задали очень важный вопрос, мма, — произнесла она, беря и откусывая от своего куска пирога. — Я должна его обдумать. Возможно, найдутся люди, которые скажут, что я ем слишком много пирогов.
— Но ведь это не так? — сказала мма Рамотсве.
Мма Потокване мгновенно ответила:
— Не так. Я не ем слишком много пирогов. — Она замолчала и задумчиво посмотрела на свою пустую тарелку. — Только иногда. Иногда я поддаюсь искушению.
Мма Рамотсве вздохнула.
— Мы все поддаемся искушению, мма. Мы все поддаемся искушению, когда дело касается пирога.
— Это правда, — грустно согласилась мма Потокване. — В жизни много искушений, но пирог, вероятно, одно из самых сильных.
Обе помолчали. Мма Рамотсве смотрела в окно, на стоящее за ним дерево и дальше, на небо, пустое, светло-голубое, бесконечное. Большая птица, возможно канюк, парила в вышине, следуя потокам воздуха, — крошечная летящая черная точка, конечно, как все мы, высматривающая пищу. Она отвела взгляд от птицы и посмотрела на мма Потокване, которая наблюдала за ней с легкой улыбкой.
— Искушение очень сильное, — тихо согласилась мма Рамотсве. — И я не могу устоять. Я не так сильна в этом отношении.
— Я рада, что вы это сказали, — произнесла мма Потокване. — Я тоже не так сильна. К примеру, в эту минуту я думаю о пироге.
— Я тоже, — призналась мма Рамотсве.
Мма Потокване поднялась со стула и крикнула девушке во дворе:
— Пожалуйста, еще два куска пирога. Два больших куска.
С пирогом было покончено, поднос унесли, женщины сидели с кружками чая и продолжали разговор.
Мма Рамотсве думала, что надо начать с загадочного случая с тыквой, уже слегка позабытого за недавними потрясениями, но все же весьма таинственного.
И она рассказала мма Потокване историю о том, как она оказалась дома наедине с вором, как выяснилось, прятавшимся у нее под кроватью.
Мма Потокване смеялась до слез, когда мма Рамотсве рассказывала, как брюки взломщика зацепились за пружину кровати.
— Вы могли раздавить его, мма, — сказала она, — или сломать ему ребра.
Мма Рамотсве подумала, что то же самое можно было бы сказать о воре, который по глупости спрятался бы под кроватью мма Потокване, но не стала этого говорить.
— А на следующее утро, — продолжала она, — я обнаружила около дома превосходную тыкву. Кто-то забрал брюки и оставил вместо них тыкву. Что вы об этом думаете, мма?
Мма Потокване сдвинула брови:
— Вы решили, что тыкву оставил человек, который забрал брюки, но связано ли это? Может быть, тыква и брюки — это два разных случая? Один человек приносит тыкву — а брюки все еще здесь, — а другой человек забирает брюки и не трогает тыкву. Ведь могло быть и так.
— Но кто мог принести тыкву и оставить ее без всякого объяснения? — спросила мма Рамотсве. — Вы бы так поступили?
Мма Потокване почесала голову:
— Не думаю, что я оставила бы тыкву у чьего-то дома, не объяснив почему. Можно было бы оставить записку рядом с тыквой или сказать человеку потом: «Это я принесла тебе тыкву».
— Да, верно, — сказала мма Рамотсве. — Так бы поступило большинство людей.
