— Космит ноль два шесть шесть один! Жду обеда!
— Прими напарника, услышал Ник Лов. — Все, что узнаешь от него, доложи!
— Слушаюсь, — прозвучал ответ, — всё, что узнаю, доложу!
Ник Лов хмыкнул и подумал, что при такой организации системы доносов власть имущие вряд ли сумеют получить стоящую информацию.
Один из стражников нагнулся к рукам Ник Лова, щёлкнул ключом и освободил их от наручников. Стража повернулась к двери и, провожаемая взглядами, закрыла её за собой. Когда дверь закрылась, Ник Лов повернулся к соседу и стал внимательно его разглядывать. На этот раз он решил подождать, что тот скажет, понимая, что время у них есть, а лишние слова с его стороны, как он опять-таки успел убедиться, могут быть неправильно поняты.
Сосед Ник Лова был молодым мужчиной несколько меньшего роста, нежели Ник Лов, что, по-видимому, было общей закономерностью в развитии всего населения звездолёта, ибо все казались Ник Лову хоть и ненамного, но ниже его. В незнакомце чувствовалась физическая сила. Волосы были острижены не так коротко, как у стражи, глаза смотрели осмысленно, без страха и с любопытством. Правда, Ник Лов заметил смятение в глазах напарника, когда тот задержал взгляд на том месте, где должен был быть номер, но никакого страха или ненависти взгляд не выразил.
— Хотел сменить номер? — первым нарушил молчание сосед. Тон его был дружелюбен.
— Что же плохо подготовился и не пришил новый вовремя?
Ник Лов не спешил отвечать, стараясь узнать как можно больше и мысленно благодаря судьбу за то, что, по-видимому, ему попался разговорчивый собеседник, который поможет ему подкопить необходимые знания об обществе.
«Чей же ты потомок? — подумал Ник Лов. — От кого происходишь?» Ему вдруг стало казаться, что он улавливает в незнакомце черты то одного, то другого из своих прежних друзей, но Ник Лов отбросил эти догадки. Сменилось несколько поколений. Рассчитывать на сохранение генетического типа, которое, вообще-то, наблюдается у человеческого рода, можно. Но тогда не придётся гадать — сходство будет несомненным. Здесь же полного повторения нет, и он пока не мог угадать в соседе никого из своих бывших и давно умерших товарищей.
— Что же ты не отвечаешь? Ты из какой вахты? — продолжал спрашивать Ник Лова его напарник.
«А спрашивать-то нужно мне!» — подстегнул себя Ник Лов и в свою очередь ответил вопросом:
— Об этом потом! Ты лучше скажи, как тебя зовут?
— Зовут? — Тон человека выразил удивление. — Ты что, не видишь? Я же шестьдесят первый. А если хочешь полное название, то вот оно, — шестьдесят первый ткнул пальцем в свою нашивку, — ноль два шесть шесть один.
«Вот те на! — воскликнул про себя Ник Лов. — У большинства из них, оказывается, имен и нет, только номера. Какое оболванивание! Имена, вероятно, разрешается носить, начиная с жёлтой касты. На жёлтом, во всяком случае, Ник Лов номера не заметил.
— Так что же, — продолжал спрашивать Ник Лов, беря инициативу в свои руки, — у тебя таки и нет имени?
— А зачем? Чем плох помер? Уж ни с кем меня не спутают, когда припаяют мне на суде выработать по приговору десять раз по сто киловатт-часов.
От того, что он узнал в эту минуту, Ник Лов сразу же забыл об имени шестьдесят первого.
— Как ты сказал? — переспросил он. — Десять раз по сто киловатт-часов?
— Ну да, — ответил тот, — а ты что, не знаешь? — И он ещё более заинтересованно посмотрел на Ник Лова. — Но ведь очень многие синие работают на энергетике. Только, конечно, это не то, что по приговору. В тюрьме крутят по двенадцать часов в день, и эти киловаттики ох как спину нагреют.
— И ты считаешь, что выработать сотню-другую киловатт-часов энергии так уж сложно? — сказал Ник Лов, чувствуя, что он чего-то недопонимает. — Ведь это же немного!
— Немного? — закричал шестьдесят первый. — Немного! Да ты знаешь ли, что такое тысяча, да пусть даже сто киловатт-часов в кармане?! Синие годами работают, но им не удаётся собрать такую сумму. Ну да ничего, вот покрутишь ручку, узнаешь, что такое киловатт-часы, каково зарабатывать квачи! Да как ты жил до этого? — опять задал вопрос шестьдесят первый.
