–Бася? Откуда она здесь? – эта мысль промелькнула в моем сознании и толкала к каким-то действиям по ее спасению. Не думая ни о чем другом, я рванулся вперед, круша врагов налево и направо. Мое тело налилось какой-то сказочной силой, а рука приобрела необычайную твердость, так что сабля казалась ее продолжением. Конец сабли стал излучать какое-то свечение, и встречающиеся на моем пути враги стали валиться на землю по частям, в зависимости от того, куда приходился удар моего смертоносного оружия. Оказалось, что при соприкосновении с врагом конец сабли разделялся на три части, каждая из которых действовала сама по себе. После удара они вновь соединялись до следующего замаха на врага и снова, повинуясь моей мысли, делились на три клинка. Увидев, что я оставляю после себя, татары бросились врассыпную, крича «Шайтан», освободив мне дорогу к телеге, которая на быстром ходу пыталась скрыться с пленницами. Догнать бегом я их не мог, стрелять было нельзя – можно было попасть в пленниц, которыми прикрывались похитители. Нужно было найти выход из этой ситуации, иначе я могу попрощаться с Басей навсегда. Рыская по полю битвы глазами, я увидел недалеко от себя татарскую лошадь, мирно жевавшую траву. Быстро вскочив на нее, я ринулся в погоню. Не сразу, но постепенно расстояние между нами стало уменьшаться. Это вызвало беспокойство похитителей, и трое из них, оставив телегу, повернули мне навстречу. Мы, как бешеные, неслись навстречу друг другу. Я решил не уклоняться и идти напролом. На скаку я из двух пистолей повалил наземь двоих всадников, а третий, дико размахивая саблей, мчался мне навстречу. Все решали мгновения и точный расчет. У меня не было времени вытащить саблю и достойно встретить врага, так как в руках были разряженные пистолеты. Поэтому, когда татарская сабля уже была готова поразить меня, я мгновенно перенес свое тело на правый бок, услышав тонкий свист пролетающего металла, и одновременно запустил тяжелый пистолет в спину своего врага. Тот попал ему в затылок, отчего всадник опустил руки и медленно сполз на круп остановившегося коня. У меня не было времени с ним разбираться, и я, не останавливаясь, мчался к своей цели. Уже можно было разглядеть испуганных девушек, тяжело храпящих лошадей и возницу, который остался в единственном числе. Увидев меня, он пришпорил лошадей и, бросив поводья, сиганул кубарем в правую сторону. Лошади, лишившись поводьев, помчались как угорелые, а впереди внезапно вырос глубокий овраг. Недолго думая, я на лошади подскочил к повозке и перепрыгнул на коренную лошадь, сдавил ей бока и стал натягивать подхваченные на ходу поводья. С трудом храпя, лошади замедлили свой бег и остановились буквально в полуметре от крутого оврага. Обернувшись, я увидел, как на меня испуганно смотрят девичьи глаза. Успокоив лошадей, я подошел к девчатам и стал освобождать их от веревок. Когда дошла очередь до Баси, она открыла глаза, а затем, узнав меня, бросилась с плачем на шею. Дав девушкам возможность прийти в себя, я усадил их в телегу и повез обратно. По пути Бася рассказала, что она гостила у тетки и, когда возвращалась домой, на них напали татары и захватили в плен. Она и остальные девушки предназначались для подарка турецкому султану, поэтому их так строго охраняли и содержали лучше других.
Когда мы приехали на косу, битва была закончена. Убирали убитых и перевязывали раненых. Захваченных врагов охраняли их бывшие пленники. Снова горели костры, и варилась баранина, так как надо было накормить людей перед походом домой. Мое появление с девушками казаки встретили по-разному: кто шуткой, кто с ухмылкой, а кто и с откровенной неприязнью. Я подвел девушек к воде, чтобы они привели себя в порядок, а сам прилег на траву, чтобы немного отдохнуть. Здесь меня и нашел посыльной от атамана.
–Давай, батька срочно требует, – и, развернув коня, помчался обратно.
Крикнув девушкам, чтобы ждали меня, я отправился на встречу. Идти далеко не пришлось. Атаман находился в центре косы, окруженный казаками, которые выслушивали его распоряжения и резво бросались их выполнять. На их место подходили новые, со своими проблемами и предложениями. Казалось, не будет конца этой карусели, поэтому я остановился недалеко от того места, откуда руководил атаман. Весь расчет был на то, что при очередном приказе он меня увидит. Так и получилось. Но атаман, увидев меня, не позвал к себе, а, оставив казаков на попечение войскового писаря, сам подошел ко мне.
