Вот и сейчас, встав вокруг него, все опустили руки в карманы и вынули оттуда листочки бумаги, на которых были написаны индивидуальные молитвы, дающие силу каждому в том даре, которым он обладал. Этот дар передавался по наследству, так же, как и молитва, которую каждый сейчас держал перед собой. Я еще не достиг этой стадии посвящения, да и не знал, каким даром обладаю, но все равно мне показали место в круге, и я стал, улавливая краем уха шелест кроны могучего дуба и шепот казаков. После того, как молитвы были прочитаны, казаки, стоявшие вокруг дерева, взяли друг друга за плечи и прислонили свои головы к стволу. Я вместе с ними сделал то же самое. Сначала ничего не было. Только шум ветра и щебетание птиц. Но постепенно эти звуки стали уходить в сторону и пропадать. А сверху на нас стала опускаться тишина и пригибать нас к земле. Продолжая обнимать дерево, все стали на колени, ощущая физическое давление сверху. Затем раздался гром, и на чистом небе сверкнула молния, которая ударила в ствол прямо над нами, и ее огненные брызги каскадом посыпались на наши плечи. Я почувствовал себя летящим куда-то вверх, пронизывая толщу облаков, крепко держась за плечи своих товарищей. Затем мы оказались в сияющей синеве, кружась, как в хороводе, впитывая в себя маленькие цветные тучки, летящие нам навстречу. Интересным было то, что каждая из тучек выбирала определенного казака и окутывала его с ног до головы, пока не растворялась. Это продолжалось до тех пор, пока каждый из танцоров не был выкупан в этой цветной купели. Казалось бы, все – пора и обратно. Ан нет, мы продолжали кружиться, поднимаясь все выше и выше. И вдруг внезапно перед нами выросла туча, переливающаяся всеми оттенками цветовой гаммы. Она вырвала меня из круга, выбросив на середину и накрыв с ног до головы, заставляя вращаться в разные стороны. Мой мозг словно взорвался от обилия разных картин, которые стали мелькать передо мною. Они шли то сверху вниз, то снизу вверх, то с разных сторон, постоянно меняя направления, причем каждая из них была окрашена в свой цвет. Я не успевал их фиксировать, но они упорно проникали в меня, оставаясь там до определенного времени. Сколько это продолжалось, мне трудно сказать, но вскоре мое вращение стало замедляться, и когда остатки тучки исчезли, я увидел себя вращающимся в центре круга моих товарищей, которые крепко сжимали руки, не давая возможности неизвестно откуда взявшейся черной туче прорваться ко мне. И тут снова ударил гром, который сразу стер все видения, и я опять почувствовал себя на земле, крепко вцепившимся в рядом стоящих казаков. Постепенно приходя в сознание, мы открыли глаза и, уставшие, опустились на землю. Никто не проронил ни слова. Поднявшись, все молча двинулись к лагерю готовиться в путь.
Позднее, прокручивая в голове этот эпизод моей жизни, я наткнулся в Ватикане на доклад папских послов, которые, изучая казацкое войско, пришли к выводу, что победить казачество военной силой очень сложно, так как все попытки, предприятые ранее в этом направлении, закончились крахом. Слишком сильны в казачестве русский дух и православие. Поэтому надо искать другие пути их подчинения, среди которых предлагался подкуп, предоставление различных привилегий, насильственное ополячивание через узы брака, обучение в католических колледжах, внедрение польского языка в повседневную жизнь, контроль за планами и намерениями казацкой старшины и так далее. Прочитав все это, я тогда понял, почему запорожцы не пускают на остров женщин, почему все время там присутствуют папские нунции, почему осыпают всяческими почестями и подарками отдельных представителей казацкой старшины и, наконец, почему меня пригласили сюда. Но это понимание пришло ко мне позже. А сейчас все готовились к битве.
В лагере кипела предпоходная суета. Казаки разбивались на отряды, строились и отправлялись в путь. На берегу на стоящие чайки загружали припасы и мушкеты, вставляли весла и поочередно отправлялись в дорогу. Я заскочил домой, взял пистоли и ту заветную саблю, которую подарил мне мой дед, и примкнул к отряду Гайды, который ждал меня. Мы дошли до переправы, перебрались на другой берег и двинулись к назначенному месту. Охранять Сечь остался небольшой отряд казаков – ветеранов и инвалидов.
