Он бесшумно повернул блестящую бронзовую ручку, толкнул дверь и вошел в комнату, дав Дюпону проскользнуть вслед за ним, а потом захлопнул дверь.
— Как вы смеете! — Кларисса сидела в кровати, обложенная множеством подушечек в голубых тонах. На ней была только тонкая белая ночная рубашка, волосы были не прибраны и блестящим черным водопадом спускались на плечи и ниже, туда, где одеяло скрывало ее талию.
Она бросила подушку, метясь в голову Джеймса. Он поймал ее на лету.
— Как вы могли позволить им забрать ее?
Он видел, что она плакала. Ее фиалковые глаза покраснели, веки опухли.
— Они не причинят ей вреда, я обещаю, — сказал Джеймс, которому необходимо было успокоить ее. — Это было бы так легко, думал он. Все, что он таил глубоко в своей душе пять лет, вырывалось наружу, ему хотелось обнять ее, успокоить. Два-три шага — и он оказался бы рядом с ней.
— Ваши обещания ничего не значат для меня, — сказала она, пронзая его холодным взглядом. — Вы это знаете.
— Это все, что я могу предложить вам, и это все, чего вы можете ожидать от людей, на которых я работаю. Пожалуйста, Кларисса, у вас нет выбора. — Джеймс вертел в руках подушку, ему хотелось разорвать ее, — Леди Уэстбридж отвезут за город и будут обращаться с ней с должным уважением, уверяю вас. Это в интересах людей, пославших меня.
— Разумеется, — отвечала она голосом, лишенным эмоций. — Я забыла, что в ваших интересах делать все, чтобы я была довольна, во всяком случае сейчас. — Она замолчала и вытерла слезы. — Понятно, ведь для вас всего важнее деньги, которые канадец готов заплатить за портрет. Если вы хотите их получить, то должны представить мне доказательства, что моя мать в безопасности. Если же нет, уверяю вас, что ни пенни из заплаченной за портрет суммы не попадет в Париж, вы поняли?
Джеймс бросил подушку обратно, и она упала в ногах кровати.
— Разумеется.
Он знал Клариссу как свои пять пальцев. Если она сказала, что может сделать так, чтобы деньги исчезли, они исчезнут. Она способна и уничтожить портрет.
— Письма. Я требую, чтобы от нее приходили письма. Написанные ее рукой, — добавила Кларисса, барабаня пальцами по одеялу.
Джеймсу захотелось издать радостный вопль — Кларисса умно это придумала, — но он знал, что не может позволить себе этого.
— Я спрошу Дюрана…
— Нет, — перебила она, глядя ему в глаза. — Вы скажете вашему начальнику, что это обязательное условие, или я не двинусь из спальни. Мы поняли друг друга?
Дюпон прочистил горло.
— В моем распоряжении меньше часа. — Он склонился над своей сумкой. — Предлагаю начать.
До того как кивнуть портному, Джеймс вернул Клариссе яростный взгляд, которым она наградила его.
— Что происходит? — недоверчиво спросила Кларисса, натягивая на себя одеяло, чтобы прикрыть плечи.
— Предупреждаю вас, у меня мало опыта с платьями, — продолжал Дюпон, вынимая портновский метр, ножницы, кусок мела и маленький металлический ящичек с булавками. — А время почти истекло. Ну, я сделаю все, что смогу, но не в моих силах сотворить чудо.
— Что происходит? — второй раз медленно повторила Кларисса.
Джеймс повернулся к Дюпону.
— Ей потребуется пять комплектов, включая рубашки, жилеты, брюки — все.
Портной кивнул — работа на «Монахов» научила его ничему не удивляться.
— Прекрасно. Пожалуйста, подойдите и станьте здесь, — обратился он к Клариссе, указывая туда, где на ковре был узор из розы и прихотливо обвивающего ее плюша.
— Кларисса, мы должны быть уверены, что вас примут за Сен-Мишеля, что ваша внешность ни у кого не вызовет подозрений, — объяснил Джеймс. — Делайте то, о чем просит вас Дюпон, и делайте быстро. Вот-вот подъедет сапожник.
— Лоран? — спросил Дюпон. — Вам не следует заставлять его ждать. Вставайте, мадемуазель, мы не можем терять ни минуты.
Кларисса откинула волосы назад, за правое плечо, поднялась с кровати и прошла туда, куда указал Дюпон.
— Спасибо. — Джеймс приклонился к дубовой двери и сложил руки на груди. Его небрежная поза была нарочитой. Мышцы напряглись до предела — он боролся с желанием увезти Клариссу из этого дома в безопасное место.
Кларисса не догадывалась о противоречивых чувствах, терзавших Джеймса, и бросала на него гневные взгляды. Она вытянула руки и позволила Дюпону делать свое дело.
