— Жулик, ты тайком исправил! Джордж, скажи ему, что Тампа моя!
— Понятия не имею, чья Тампа, — страдальчески поморщился Джордж. — И вообще, прекратите орать. Голова от вас раскалывается.
— Нет, это нельзя так оставлять, — кипятилась Магда. — Если каждый станет жульничать…
— То ровным счетом ничего не изменится, — перебил их Дэвид. Магда невольно поперхнулась и уставилась на него. Эдвард тоже повернул голову.
— Вы на себя-то посмотрите, — продолжал Дэвид все тем же спокойным тоном. — Готовы в глотку друг другу вцепиться, выясняя, кто у кого украл город, где лучше климат и больше жителей… Климат сейчас везде одинаковый, и число жителей тоже. Но самое смешное, что вы, похоже, уже всерьез вообразили себя собственниками этих радиоактивных развалин.
— Ннуу… — протянул Джордж.
— Я иногда думаю, — Дэвид не обратил на него внимания, — жив ли еще Президент. Тогда ему было 57, сейчас, значит, 77… вполне мог дожить. Уж он-то наверняка сидел в бункере еще тогда, когда наши самолеты атаковали китайские силы вторжения в Тайваньском проливе. И вполне возможно, что он сейчас занимается тем же, что и вы. Кучка старых маразматиков в выцветших мундирах сидит над стратегической картой и играет на куски Америки… Надо признать, юридически у них для этого чуть-чуть больше оснований, чем у вас. Но фактически это, разумеется, точно такая же чушь. У них теперь не больше вашего шансов властвовать над этими городами — или хотя бы просто увидеть их.
— Ну, Дэйв, надо же нам чем-то заниматься, — сформулировал наконец свою мысль Джордж.
— Стоило спасать жизнь, чтобы тратить ее на игру в карты и грызню из-за несуществующих городов?
— Можно подумать, то, чем занимаешься ты, умнее! — перешла в наступление Магда. — Сидишь тут, листаешь старые журнальчики…
— Ты прекрасно знаешь, что я пишу монографию о последнем периоде американской истории, — неприязненно ответил Дэвид.
— Ну и кому она на хрен нужна, эта твоя монография? Через десять лет, если доживешь, сам же ей подотрешься.
«Сука, — устало подумал Дэвид. — Старая жирная развратная корова. Боже, до чего же у нее мерзкий голос.»
— Видишь ли, Магда, — ровно сказал он, — для всякого мыслящего существа научная и творческая деятельность самоценны. Но, поскольку ты не относишься к мыслящим существам, тебе этого не понять.
— Эй, мистер, вы оскорбляете мою жену, — набычился Джордж.
— Ах, да! — воскликнул Дэвид тоном театрального раскаяния. — Прошу прощения, Джордж. Прошу прощения, Эдвард. Прошу прощения, Томас. Это все, Магда, или в число твоих «мужей» уже входит и Арни?
— Ну, знаешь! — Джордж вскочил с места.
— Правило номер один, — с усмешкой напомнил Дэвид, — ни один из нас ни при каких обстоятельствах не применит первым физического насилия к другому. Ты прекрасно знаешь, что бывает в противном случае. И вообще, какие претензии? Единственный мой тезис, который не является общеизвестной истиной, я сформулировал в виде вопроса.
— Не обращайте на него внимания, — посоветовал Эдвард, — он просто завидует.
— Трезвенник не завидует пьянице, — повторил Дэвид в который уже раз. — И вообще, даже если бы я не был противником секса — глядя на вас, я бы им стал.
— Между прочим, он не так уж неправ, — изрек вдруг Томас. — Я имею в виду, насчет Арни. Нет, конечно, Арни не трахнет собственную мать («Я и сам в последнее время делаю это через силу», — мысленно добавил он, брезгливо глядя на расплывшуюся фигуру Магды), но вот насчет Элис я не уверен. За парнем нужен глаз да глаз.
— А если даже он ее и трахнет, что с того? — неожиданно спокойно заявила Магда.
— Но ведь он ее родной брат! — чуть не задохнулся от возмущения Томас.
— Дети Адама и Евы тоже были родными братьями и сестрами, — ответила Магда. — По-твоему, в этой норе откуда-то может появиться посторонняя девушка? А парню уже 22, и он все еще девственник.
— Мне 45, и я девственник, — парировал Дэвид. — И прекрасно себя чувствую.
— Сдается мне, Томми, — продолжала Магда, в упор глядя на Хорсмэна, — Арни заботит тебя только потому, что ты сам непрочь поразвлечься с Элис.
— Уж не ревнуешь ли ты, Магда? — криво усмехнулся Томас.
