Это было, конечно, странно, но совсем не страшно. Старикан был такой чинный и дружелюбный, от него просто веяло спокойствием. Женька сказала:"Нормально" и удивилась, как хрипло прозвучал ее голос. Пока она откашливалась, старик уселся на бетонную плиту и сообшил, что его зовут Сергей Иванович и что Надя Рудко просила его встретиться с ней, Женей, и кое-что забрать. Женька подобралась: "Так это вы?.. А как вы узнали, где я? Впрочем, лучше не говорите, а скажите-ка на всякий случай... (Что бы у него спросить, вдруг он все-таки из "докторов"? Вряд ли, конечно, они будут устраивать такой дешевый спектакль, но мало ли... кто их знает, эти эксперименты... Может, это все так и задумано, или девчонок уже успели расколоть... Что бы у него спросить?) Болит ли у меня сейчас левый бок?"
Старик ответил ласково:"Нет, левый бок у тебя сейчас не болит. Правый болит немного, но сейчас перестанет." Действительно, так сильно ныло в боку и вдруг - раз! - как выключили. И в голове вроде бы пояснее стало. Что делать - придется поверить. Женька полезла под футболку разматывать бинт но он уже настолько разболтался, что железяка легко выпала Женьке на ладонь. Солнце заиграло на блестящей поверхности. Ну вот и все, теперь можно и помирать.
- Зачем же помирать? - удивился старик. - Я как раз хотел спросить, какие у тебя планы.
Женька пожала плечами - издевается что ли, какие планы...
- Хочешь вернуться, или?...
- Как же мне вернуться? - проворчала Женька. - Опять по трубам ползать - вряд ли доберусь. А не возвращаться... Куда я денусь? Вон, видок у меня.
- Но ты хочешь обратно?
- Да не что бы хочу - девчонок жалко. После каждого побега такие репрессии начинаются... Не кормят толком, на линейке держат целые дни, передачи не передают - "карантин" называется. Я бы вернулась, только вот... в трубу неохота - Женька посмотрела вверх, в черное отверстие. - Ужас, как неохота.
Женьке вдруг стало интересно - как там, ищут уже небось, забегали? Девчонок небось трясут, нянек. Кривуленция бегает, вся зеленая...
- А вы можете у Надюши спросить, как там у нас? - спросила Женька у старика.
Он покачал головой:
- Ее уже нет там.
- Вот черти! - Женьку разобрала злость. - Что им неймется? И тут покоя не дают, таскают, переводят... Куда же Надюшу-то бедную закинули?
- Она на воле. Все удалось оформить... почти официально.
Казалось, солнце засияло ярче. Ах ты, здорово-то как! Не всесильны, значит, белые халаты, не так уж надежны их запоры, и наша Надюша улизнула из этой душегубки!
Но потом Женька подумала о Лидке, Валентине, девчонках - ведь теперь они не узнают, что замысел удался, что есть надежда. У нее заболело сердце от жалости ко всем, кто сидит в душных палатах в полном неведении, что творится за толстыми стенами. Видно, Женька задумалась надолго - когда она очнулась, старик с интересом смотрел на нее.
- Я хочу назад. Вы можете мне помочь?
Он удивленно переспросил:
- Назад? Ты уверена? Ты можешь остаться с нами.
Женька схватила его за руку и помотала головой - не надо больше об этом. Сергей Иванович пристально посмотрел ей в глаза, -так пристально, что у Женьки закружилась голова и все вокруг стало расплываться, как в тумане.
х х х
Виски ломило так, что трудно было что-нибудь сообразить. Спустя несколько минут Женька обнаружила, что сидит на корточках в каком-то тесном углу, и попыталась встать. Ноги так затекли, что пришлось немного проползти на четвереньках. Из узкого закутка она выползла в коридор и собиралась с силами, чтобы подняться и осмотреться. Вдруг кто-то налетел сбоку, споткнулся и навалился прямо на спину. Раздались сдавленные чертыхания - да что же все это значит? Женька барахталась, пытаясь встать, и вдруг увидела прямо перед собой знакомое лицо: мамочки, это Раиса! Женька замерла с вытаращенными глазами, а Раиса дико заорала:
- Да вот же она! Вот она где валяется! Ее по всем углам ищут, уже собираются карантин разводить, а она, бессовестная, ползает невесть где! Что ты тут делаешь, придурошная?
Женька ничего не могла ответить, только дико озиралась по сторонам: знакомый коридор, хозблок, кажется? В замазанные белым окна проникает свет, значит уже день? Раиса подняла ее с колен и поволокла по коридорам. Всю дорогу она бранилась и шумела, выдавая возможные и невозможные ругательства - видимо, все уже здорово переволновались из-за возможного карантина.
