— Къ его вреду! Изъ мальчика никогда ничего путнаго не выйдетъ!..
Никогда еще во всю свою жизнь не подвергала она своего брата такой неумолимой критикѣ, - она очевидно не владѣла собой.
— Это твое мнѣніе, Тереза? — спросилъ онъ язвительно. Его загорѣлое лицо покраснѣло отъ гнѣвнаго удивленія, но онъ не вспылилъ, и только на губахъ его играла злая насмѣшливая улыбка.
— Было бы ужасно, еслибы и мой сынъ бѣжалъ съ танцовщицей ночью въ непогоду.
Маіорша молчала. Она стиснула зубы и быстрымъ движеніемъ вырвала свою руку у Іозе.
Совѣтникъ видѣлъ это и, насмѣшливо улыбаясь, проводилъ загорѣлой рукой по своей рѣдкой бородѣ.
— Я уже давно вижу, что мой Витъ тебѣ не по вкусу, — продолжалъ онъ. — Онъ уменъ не по лѣтамъ, у него очень твердая воля, и онъ, какъ истый Вольфрамъ, не привыченъ къ лести и нѣжностямъ… Такая дрянь, какъ этотъ, — онъ указалъ на Іозе, — тебѣ больше нравится, не правда ли?… Гмъ, женское воображеніе всегда занято. Чортъ знаетъ, что ты въ немъ видишь…
— To, что онъ есть — ребенка чужихъ людей, — отвѣчала она съ тѣмъ же неподвижнымъ взглядомъ; но она тяжело дышала и въ ея звучномъ голосѣ слышалось раздраженіе хищнаго звѣря.
— Само coбoй разумѣется, что онъ ребенокъ чужихъ людей, вѣдь у насъ Вольфрамовъ нигдѣ нѣтъ ни капли родственной крови, — какъ бы вскользь замѣтилъ онъ. — Я говорю только, такъ какъ тебѣ мой Витъ не нравится, что у тебя своего рода идеалъ, къ которому подходитъ этотъ бѣлокурый мальчишка. Какъ онъ попалъ въ мой домъ и сюда, не черезъ тебя развѣ? He свалился же онъ съ неба?
— Витъ привелъ его сюда…
— Витъ, всегда и вездѣ Витъ! Бѣжняжка во всемъ виновенъ, его бьютъ за это, а мальчишка конечно невинный агнецъ. Какъ ты попалъ въ домъ? — Гнѣвно, не владѣя болѣе собой, крикнулъ онъ мальчику, который въ страхѣ отступилъ и молчалъ.
— Будешь ли ты отвѣчать, мальчишка? — прошипѣлъ онъ съ возрастающимъ гнѣвомъ и протянулъ руку къ мальчику, изъ за котораго былъ наказанъ его сынъ. При этомъ угрожающемъ движеніи маіорша вздрогнула, какъ будто сама получила ударъ, и протянула руку между братомъ и Іозе; глаза ея сверкали, а изъ подъ верхней судорожно передернувшейся губы показались прекрасные бѣлые зубы. Эта женщина съ сильными и эластичными движеніями походила въ эту минуту на тигрицу, защищающую своего дѣтеныша, но это продолжалось лишь одну секунду. Совѣтникъ невольно отступилъ на шагъ, а она сказала повидимому спокойно, хотя немного глухимъ голосомъ.
— Ты не дотронешься до чужого ребенка, который и безъ того испуганъ продѣлкой твоего Вита. — Она нагнулась къ Іозе, чтобы повторить предложенный ему совѣтникомъ вопросъ, но эта странная женщина очевидно не знала, какимъ языкомъ ей говорить съ ребенкомъ, который смотрѣлъ на нее прелестными голубыми глазками, и ея блѣдныя губы сжались еще крѣпче.
Но мальчикъ отвѣтилъ, не дожидаясь вопроса, — онъ чувствовалъ себя подъ защитой этой женщины.
— Я попалъ черезъ изгородь съ большимъ мальчикомъ, — сказалъ онъ своимъ кроткимъ ласковымъ голосомъ. — Онъ всегда тамъ проползаетъ и бросаетъ камнями въ утокъ, которыя плаваютъ у насъ на пруду. Онъ хотѣлъ мнѣ показать своихъ кроликовъ…
— Такъ, — сказалъ совѣтникъ; онъ растерянно гладилъ и теребилъ свою бороду, — поразительное хотя и быстро исчезнувшее выраженіе лица сестры заставило его повидимому призадуматься. — Черезъ изгородь, значитъ, которая отдѣляетъ насъ отъ усадьбы Шиллинга… Прекрасное открытіе! Мой Витъ на землѣ Шиллинговъ. Я велю сейчасъ же всю изгородь покрыть колючками. Гмъ, теперь я узнаю, этотъ мальчикъ оттуда, я иногда вижу тамъ голубую куртку. Онъ принадлежитъ къ американской семьѣ, которая величаетъ себя «фонъ Вальмазеда», какъ я слышалъ — хорошіе должно быть люди! Мужъ шатается гдѣ-то на водахъ, а семью прислалъ безъ гроша денегъ въ домъ Шиллинга, гдѣ она отлично живетъ и веселится на чужой счетъ къ величайшему неудовольствію прислуги.
Всѣ эти сообщенія, сдѣлавшія бы честь любой сплетницѣ произносились глухимъ грубымъ мужскимъ голосомъ!..
— Шиллинги всегда были глупцами и расточителями, — продолжалъ онъ громче, переводя духъ. — Актеры и искатели приключеній всегда находятъ тамъ пріютъ. Но гордой баронессѣ это не нравится, — она бѣжала отъ милой испанской семьи.
