Глаза молодой дѣвушки съ отчаяніемъ блуждали по звѣздному небу. Она знала, что Флора ни за что не возвратитъ ей даннаго слова; знала, что весь свѣтъ не замедлитъ осудить какъ ее, такъ и Брука, потому что никто не могъ знать подробностей этого дѣла. Не нужно было тоже забывать о краснорѣчіи Флоры, ей не многаго стоило, что-бы убѣдить публику въ дерзости младшей сестры, отбившей у нея жениха. И если душа усопшей сестры смотрѣла теперь на землю; то она видѣла, какъ счастіе любимаго человѣка разбивалось въ мелкія дребезги.
– Зачѣмъ-же вы молчите, Кети? Неужели вы упрекаете меня за то, что я рѣшился сегодня вылить передъ вами мое сердце? – снова началъ Брукъ. – Въ такомъ случаѣ я не стану больше настаивать на отвѣтѣ.
– Весьма понятно, что мои просьбы встрѣтятъ сильную борьбу въ вашемъ сердцѣ, наполненномъ тяжелыми сомнѣніями; но я во что бы то ни стало, достигну исполненія своего желания; я буду наконецъ счастливъ. Я ухожу и даю вамъ время испытать себя, а главное хоть немного забыть глубокую скорбь, которая въ настоящее время поглощаетъ всѣ ваши мысли и чувства. Пройдетъ нѣсколько времени и я опять вернусь, а теперь позвольте проводить васъ на мельницу, дайте мнѣ вашу руку! Вамъ нечего бояться, вы можете также спокойно присоединиться ко мнѣ и моей тетушкѣ, когда мы отправимся въ Лейпцигъ.
– Я не возвращусь больше въ Саксонію, – сказала Кети, спокойно взявъ Брука подъ руку.
По членамъ молодой дѣвушки разлилось чувство оцѣпенѣнія и голосъ ея звучалъ непривычною холодностію.
– Уже во время моего послѣдняго пребыванія въ Дрезденѣ я чувствовала, что при теперешнемъ состояніи моей души – изученіе наукъ и музыки не можетъ удовлетворить меня, мнѣ необходимо создать себѣ серьезную дѣятельность, которая занимала бы все мое свободное время. Эта мысль давно уже преслѣдуетъ меня; но я боялась высказать ее, опасаясь вызвать цѣлый рядъ противорѣчій со стороны моего опекуна. Вѣдь я должна была съ шикомъ проживать свои доходы.
– Теперь все измѣнилось. Ненавистный денежный шкафъ онъ [19] существуетъ болѣе, впрочемъ его бумажное содержаніе уже давно не имѣло никакой цѣны, Нанни сказала мнѣ сегодня, что внизу все опечатали за долги.
– Не правда-ли, что мнѣ не придется получить и сотой доли всего моего богатства?
– Трудно полагать, что-бъ можно было что нибудь спасти.
– Но у меня остается еще мельница, гдѣ я и поселюсь. Можетъ быть вы засмѣетесь, когда я скажу вамъ, что съ этого дня буду сама управлять ею; вѣдь это похоже на эманципацію, молодая дѣвушка не должна самостоятельно выступать какъ владѣтельница фирмы.
– Напрасно вы такъ обо мнѣ думаете; я жарко защищаю женскую самостоятельность и знаю, что вы, съ вашею твердою волею и энергіей тотчасъ-же попадете на настоящую дорогу. Но это не ваше призваніе, Кети; вы рождены для тихаго, семейнаго счастія, вы не можете довольствоваться постоянными счетами и одиночествомъ, вы не имѣете права отталкивать отъ себя счастія. И потому лучше не начинайте этого дѣла, потому что въ одинъ прекрасный день васъ увезутъ и тогда въ вашихъ книгахъ и счетахъ произойдетъ ужасная путаница.
Если-бъ хоть слабый свѣтъ проникъ теперь въ аллею, то докторъ навѣрное не отпустилъ-бы отъ себя дѣвушку, на лицѣ которой отражалось безвыходное отчаяніе.
Онъ взялъ-бы ее подъ свою охрану и добился-бы отъ нея разъясненія причины такого сопротивленія. Но непроницаемая тьма скрывала душевную борьбу, Брукъ не могъ видѣть, какъ сильно измѣнилось лицо Кети, а она не выдала себя ни однимъ звукомъ, ни однимъ вздохомъ.
Изрѣдка съ мелкимъ шумомъ выкатывался изъ подъ ногъ гулявшихъ молодыхъ людей маленькій камешекъ, и только бурное клокотаніе рѣки прерывало упорное молчаніе Кети, не знавшей что отвѣтить на послѣднія слова доктора.
Высокія липы тѣнистой аллеи остались позади и надъ головами влюбленныхъ снова растилалась необъятная ширь вечерняго неба; все было тихо кругомъ, только остроконечныя верхушки величественныхъ тополей равномѣрно колыхались при легкомъ дуновеніи ночнаго вѣтерка.
Замѣтивъ эти деревья, Брукъ невольно прижалъ руку Кети къ своей груди.
– Тамъ, подъ этими тополями, вы собирали первыя фіялки, – прошепталъ онъ едва слышно, – и, Богъ дастъ, я еще не разъ увижу васъ за этимъ скромнымъ занятіемъ, такъ какъ постоянно буду проживать здѣсь всѣ праздники.
