В дебрях Кара-Бумбы - страница 54
и грубоватый.
— А кто вы? — робко переспросил Алёша.
— Ну, я…- медленно, как бы раздумывая, откуда он» отвечал мужчина,- ну, я от Кутьки.
— От Кутьки! От Кутьки! — радостно запрыгала Варя.- Открывай, Алёшка, быстрей!
На пороге, с мешком на плече и с пистолетом на ремне, стоял высокий военный.
«Ого, капитан к нам пришёл!» — гордо подумал Алёша, Он уже давно понимал военные знаки различия.
— Здравствуйте! — сказал капитан, заходя в коридор.- Это вы, наверно, Алёша и Варя?
— Правильно! Угадали! — сказал Алёша и похлопал рукой по кобуре капитана.- А вы, наверно, дядя Вася и письмо от Кутьки привезли?
— Вот и познакомились! — улыбнулся дядя Вася. — Только вот, ребятки…
— Чего? — насторожился Алёша.
— Ну… от Кутьки я привёз только один ошейник. Кутьку убили.
— И он не шевелится? — спросила Варя.
— Не шевелится,- обнял ребят дядя Вася.- И как-то всё нескладно получилось. В одной деревеньке фашисты от нас побежали, а Кутька видит, что кто-то бежит, да и раз-Вдогонку. Я кричу: «Назад!» — не послушался.
Схватил одного за штаны и давай рвать. А тот вытащил ноле, ну и… Вот, значит, как.,.
Дядя Вася достал из кармана ошейник и отдал его Алёше.
Вечером пришёл папа, и все уселись ужинать.
Папа, видно, был усталый и ел молча. Мама ни о чём его не спрашивала. Она тихо разговаривала с дядей Васей, подливала ему в чашку чаю. Дядя Вася утирал платком пот со лба и изредка говорил:
— Ух, как хорошо! Давненько дома не бывал!
— Паша, а для чего идёт дождь? — вдруг громко спросила Варя.
Алёша толкнул её локтем.
Варя оглядела всех и вдруг заплакала. Алёше тоже очень хотелось заплакать, но он сдержался.
— Не плачь,- сказал он Варе,- мы достанем новую собаку и подарим ей Кутькин ошейник. Хочешь?
— Хо-чу!..- всхлипнула Варя.
И опять все утихли.
А папа подцепил вилкой картошку, оглядел её со всех сторон, потом посмотрел под стол и, грустно улыбнувшись, снова положил её на тарелку.
Лодочный мотор
В воскресные дни мальчишкой-первоклассником я очень любил гулять со своим дядей по Москве. Дядя Сима работал в каком-то статистическом управлении и частенько говорил, что ему по ночам снятся цифры. Он был невысоким, полным и толстой шеей и бритой головой походил на борца.
Я замечал, что у дяди левое ухо было маленькое, а правое — побольше, но ему об этом не говорил, А это, вероятно, произошло оттого, что он всё время дёргал себя за правое ухо.
Зимой ли это было или весной, мы выходили из дому часов в одиннадцать и первым делом направлялись в маленькое кафе. Здесь дядя брал для меня пирожное и чай, а сам выпивал бутылку пива.
— Ну как, увеличил баланс? — спрашивал он меня, когда я, оканчивая завтрак, пытался ложечкой подцепить со дна стакана нерастаявший сахар.- А теперь куда пойдём? За Можай или ближе?
Довольный, отдуваясь, я хлопал себя по животу и тут же отвечал:
— Давай за Можай!
Дядя вытирал платком мой нос и, напевая военный марш — я вёл на губах партию барабана,- выходил из кафе.
Шагали мы с ним куда ноги приведут. Шли на Пушкинскую площадь, где в огромных окнах редакции газеты «Известия» красовались любопытные фотографии. Отправлялись в Сокольники на собачью выставку, где однажды видели самую настоящую охоту. Там в деревянную нору была посажена лиса, а на неё натравливали фокстерьера. Заглядывали мы также в окна какого-то завода, за которыми бухал паровой молот, рассматривали в витринах комиссионных магазинов различные фарфоровые сервизы с портретами каких-то графов, курительные трубки и стройные парусные корабли из слоновой кости с сигнальными фонарями на мачтах.
А однажды в тёплый майский денёк мы поехали на Коптевский рынок.
Народу здесь было полно. В одном ряду продавались автомобили. Они были всех видов: приземистые и узкие, чёрные и оранжевые, с откидным тентом и без тента, с разбитыми фарами и хромированными буферами. Тут же можно было купить и покрышку, и камеру, и бидон для бензина, и аккумулятор — короче говоря, весь автомобиль в разобранном виде.
Над другим рядом раздавался оглушительный рёв: там продавались мотоциклы. И покупатели и продавцы не щадили товар.
И вдруг среди мотоциклов мы увидели лодочный мотор. Он был похож на вертящийся круглый табурет, который ставят к роялю. Прокопчённый и замасленный, он лежал ка газетке, и ржавые его лопасти врезались в землю. Продавала его какая-то женщина. Дядя поставил мотор на подвернувшийся кирпич и начал осматривать.
