— Алойзо Степинац, являясь австрийским офицером, ушел в тысяча девятьсот семнадцатом году на фронт. В восемнадцатом сдался в плен союзникам и, вступив в Югославский легион, сражался за создание Великой Югославии на Салоникском фронте. В двадцатом году Степинац после демобилизации принялся за учение, хотел даже жениться на некой Марии Хорват, но не женился, а только опозорил девушку. Ей пришлось покинуть родное село в Хорватии и поселиться у нас в Бледе, устроиться на работу горничной в отеле. Сам Алойзо Степинац уехал в Рим, в Ватикан, учиться в «Германикуме». Будучи по своему нутру конвертитом[28], перевертышем, Алойзо из одной крайности фетишизации Югославии впал в другую крайность — стал ультрахорватским националистом. При содействии Ватикана он быстро продвигался по иерархической лестнице, чему способствовал и немецкий абвер. Степинац однажды провозгласил, что только католицизм в состоянии вести успешную борьбу с коммунизмом. Это прозвучало как призыв против православия. Не менее интересны беседы архиепископа с принцем Павлом и с председателем Совета министров Миланом Стоядиновичем, а также с патриархом Варнавой. Архиепископ предлагал сербам-схизматикам перейти в католичество и подчиниться римскому папе. Но Милан Стоядинович пошел на попятную, в «православную Каноссу» и обещал не ставить на обсуждение сената уже ратифицированный конкордат.
— Насколько я помню, патриарх Варнава яростно сопротивлялся конкордату, — сказал Попов. — Как вы думаете, может, Варнава и умер по вине архиепископа?
— Кто знает… Не хочу брать греха на душу. Алойзо Степинац возглавлял правое крыло хорватской буржуазии. С приходом Павелича Степинац издал циркуляр, в котором заявил, что церковь поддерживает режим усташей. Еще до войны в Хорватии при помощи католической церкви была создана из студентов и мещан организация «крестоносцев». Степинац присоединил «крестоносцев» к усташам Павелича. Так что НХД — создание Мачека и Степинаца. Эти люди позволили немцам легализовать и посадить к власти квислинга[29] Павелича и его банду.
— Степинац ваш владыка, можно оказать генерал-архиепископ! — ехидно засмеялся Аркадий.
— Избави Бог! — Патер тоже перекрестился. — Мы, словенцы, не подвластны папе. Старая цесарско-королевская Австро-Венгрия еще в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году разрешила нам создать старокатолическую церковь, которая в отличие от римско-католической правит службу на своем языке. Наши священники и епископы могут жениться. Браки по нашим уложениям могут быть расторгнуты, священников и епископов избирает народ на жупских скупщинах и церковных соборах, церковным имуществом управляет народ, а церковное управление имеет лишь инспекционные функции.
Жупники[30] получают месячное жалованье и все требы совершают бесплатно. Папу главой церкви мы не признаем. Нет-нет, первым епископом старокатолической церкви с резиденцией в Загребе у нас был избран бывший каноник Сплитского каптола[31] Марко Калоджера. Согласно конституции, наша старокатолическая церковь признана не только в Словении и Далмации, но и в Хорватии. Теперь архиепископ Степинац с согласия немцев и итальянцев намерен обезглавить старокатолическую церковь. Уже арестованы многие: жупники и капелланы в оккупированной немцами части Словении. Я тоже жду со дня на день ареста. И за мной явятся и посадят в лагерь… — Патер Йоже крепко сжал кулаки, встал и заходил по комнате. — Но мы не сдадимся…
— Чего же вы ждете? Уходить надо! В горах уже постреливают партизаны! Вы там нужнее.
— К партизанам, может быть, я и уйду, но пока не могу. «Освободительный фронт» нуждается в знающих людях, в хороших осведомителях. Если не знать, что делает враг, нас уничтожат.
— Вы хотите, чтобы я пошел к усташам? — вдруг догадался Попов.
— Да, сын мой! Но не завтра и не послезавтра, — скорбно произнес патер Йоже.
Попов откровенно, хоть и не очень весело расхохотался:
— Ведь они меня убьют! Как православного, как русского схизматика. Уж лучше мне идти к четникам!
— Ты, Аркадий, летчик! Ты белый эмигрант и летчик. Усташам нужны летчики! У меня созрел тут — он постучал указательным пальцем по лбу, — великолепный план. Мотор твоего самолета исправен. Не можешь ли ты отремонтировать свой самолет?
