— Видно, что вы не спортсмен, инспектор, — возразил Кларк.
Кроум удивленно взглянул на него.
— Что вы имеете в виду, мистер Кларк?
— Друг мой, неужели вы не знаете, что в будущую среду в Донкастере состоятся бега и розыгрыш Большого приза?
У инспектора вытянулось лицо. Ему никак не удавалось выдавить из себя обычное «Ах вот как!», и вместо этого он пробормотал:
— Верно. Да, это усложняет дело!
— Эй, Би, Си — не дурак, даже если он и сумасшедший! — заметил Кларк.
Мы все замолчали, ясно представляя себе положение. Толпы людей на ипподроме — разгоряченная, влюбленная в спорт английская публика, — это создавало бесконечные осложнения.
— Это остроумно, — пробормотал Пуаро.
— Я думаю, — сказал Кларк, — что убийство произойдет на ипподроме и, вероятно, как раз в ту минуту, когда будет разыгрываться Большой приз.
Инспектор Кроум встал и спрятал письмо в карман.
— Бега, конечно, осложняют дело, — признался он. — Не повезло!
Инспектор вышел. Мы услышали неясный гул голосов в передней, и сейчас же в комнату вошла Тора Грей.
— Инспектор сказал мне, что пришло новое письмо, — взволнованно проговорила она. — Где место следующего преступления?
Погода была дождливая. На Торе был черный костюм и боа. На голове — маленькая черная шапочка.
Она подошла к Франклину Кларку и положила руку ему на плечо в ожидании ответа.
— Донкастер. День розыгрыша Большого приза.
Началось совещание. Само собой разумеется, мы все решили ехать в Донкастер, но понимали, что наплыв зрителей на бега мог спутать все ранее намеченные нами планы.
Мною овладело уныние. В конце концов что может сделать группа в шесть человек, как бы сильно ни был каждый из них заинтересован в деле? На месте будет множество наблюдательных, настороженных полисменов, которые будут следить за всеми подозрительными лицами. Что могут прибавить еще шесть пар глаз?
Точно отвечая на мой вопрос, Пуаро заговорил тоном школьного учителя или священника:
— Дети мои! Мы не должны падать духом. К делу надо подойти методично и с ясной головой. Мы должны искать истину в самих себе, а не где-то вне нас. Каждый из нас должен задать себе вопрос: что я знаю об убийце? Таким образом мы все вместе создадим портрет человека, которого нам надо искать.
— Мы не знаем о нем ровно ничего, — беспомощно возразила Тора.
— Нет, нет, мадемуазель, это неверно. Каждый из нас кое-что о нем знает. Я убежден, что мы знаем что-то важное, вот только как докопаться до этого?
Кларк покачал головой.
— Мы ровно ничего не знаем. Стар он или молод? Брюнет или блондин? Никто из нас никогда его не видел и с ним не разговаривал. Мы уже столько раз вспоминали и обсуждали все!
— Нет, не все. Например, мисс Грей говорила; что в день убийства сэра Кармайкла она не видела никаких незнакомых людей и ни с кем не разговаривала.
Тора кивнула.
— Это правда.
— Правда ли? Леди Кларк сказала нам, мадемуазель, что из своего окна она видела, как вы, стоя на пороге, разговаривали с каким-то мужчиной.
— Она видела, что я разговаривала с посторонним мужчиной?
Тора казалась искренне удивленной. Нет, этот ясный, чистый взор не мог быть лживым!
Она покачала головой.
— Леди Кларк, очевидно, ошиблась. Я и не думала… Ах!
Это восклицание внезапно сорвалось с ее губ. Густой румянец залил ее щеки.
— Вспомнила! Как глупо, я совсем об этом забыла! Но это не имеет никакого значения. К дому подходил какой-то бродячий торговец чулками. Знаете, из демобилизованных. Они ужасно надоедливы. Надо было избавиться от него, и мне пришлось купить чулки. Но это был человек совершенно безобидный. Вероятно, поэтому я и забыла о нем.
Пуаро, обхватив голову руками, раскачивался на стуле. Он что-то бормотал с таким волнением, что все молча уставились на него.
— Чулки… — бормотал он. — Чулки… чулки… да… три месяца назад… на днях… и теперь… Боже мой! Нашел!
Он выпрямился и тоном, не допускающим возражений, сказал мне:
— Помните, Гастингс?.. Андовер. Лавка. Мы поднимаемся наверх, в спальню. На стуле — пара новых шелковых чулок. Я теперь знаю, что привлекло мое внимание два дня назад. Ваши слова, мадемуазель. — Он повернулся к Мэган. — Вы рассказывали, что ваша мать плакала над новыми чулками, которые она в самый день убийства купила для вашей сестры.
