Пуаро одобрительно кивнул головой.
— Вы берете быка за рога, мистер Кларк, — сказал он.
— На данной стадии расследования, — ответил Кроум, — этим должен заниматься психиатр. Смею вас уверить, что я обладаю значительным опытом в расследовании маниакальных убийств, и мотивы таких преступлений обычно совершенно нелепы. Тут может играть роль желание выдвинуться, поразить общественное мнение, словом, из ничтожества стать чем-то.
— Неужели это правда, мосье Пуаро?
Кларк, очевидно, не совсем поверил инспектору и обратился к более пожилому человеку, и это явно не понравилось Кроуму, который сердито нахмурился.
— Чистейшая правда, — ответил мой друг.
— Как бы то ни было, такому человеку не удастся долго скрываться от преследования, — задумчиво проговорил Кларк.
— Вы так думаете? Но ведь они хитры, эти люди! Нельзя забывать, что такой маньяк обычно кажется неприметной личностью. Он принадлежит к тем людям, мимо которых мы проходим, не замечая их, а иногда даже смеемся над ними.
— Разрешите мне выяснить некоторые обстоятельства, мистер Кларк? — вмешался Кроум.
— Разумеется.
— Я полагаю, что вчера ваш брат был совершенно здоров и в своем обычном настроении? Он не получал никаких неожиданных писем? Ничто не тревожило его?
— Он был таким, как всегда.
— Значит, его ничто не огорчало, не беспокоило?
— Простите, инспектор, этого я не говорил. Мой брат постоянно был огорчен и обеспокоен. Это было его нормальное состояние.
— Почему?
— Вы, вероятно, не знаете, что его жена, леди Кларк, очень больна. Говоря между нами, у нее не поддающийся лечению рак, и она долго не протянет. Ее болезнь страшно угнетала моего брата. Сам я только недавно приехал с Востока и был поражен тем, как изменился брат!
Пуаро решил вставить вопрос.
— Мистер Кларк, — сказал он. — Допустим, что вашего брата нашли бы где-нибудь у подножия скалы убитым выстрелом из револьвера или что револьвер оказался бы около его трупа. Что бы вы прежде всего подумали?
— Откровенно говоря, я подумал бы, что это самоубийство.
— Опять! — воскликнул Пуаро.
— Что вы говорите?
— Некоторые факты повторяются, но ничего, не обращайте внимания.
— Во всяком случае это не самоубийство, — грубовато вмешался Кроум. — Итак, мистер Кларк, ваш брат имел обыкновение каждый вечер ходить на прогулку?
— Совершенно верно.
— Каждый вечер?
— Да. Разумеется, если не было дождя.
— Все ли в доме знали об этой привычке?
— Конечно.
— А за пределами дома?
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Мне неизвестно, например, знал ли об этом садовник.
— А в деревне?
— Строго говоря, здесь нет никакой деревни. Поблизости есть почта и несколько коттеджей, но нет ни деревни, ни лавок.
— Я полагаю, что если бы возле дома околачивался никому не известный человек, его легко заметили бы?
— Напротив. В августе целый поток неизвестных людей устремляется в эти края. Они ежедневно приезжают на машинах, автобусах или приходят пешком из Бриксхэма, Пэйнтона и Торки. В Броудсенде, это вон там, внизу, — он указал рукой, — очень популярный пляж, а Элбери Коув, помимо пляжа, славится своей живописностью, и там часто устраивают пикники. Шумят, мусорят… Вы не представляете себе, как здесь красиво и тихо в июне и в начале июля?
— Значит, вы не думаете, чтобы какой-нибудь незнакомец был бы замечен?
— Нет. Разве только, если бы он вел себя слишком уж странно.
— Этот человек не вел себя странно, — уверенно заявил Кроум. — Вы понимаете, мистер Кларк, что меня интересует: убийца должен был некоторое время следить за этим домом. Таким образом он узнал о привычке вашего брата совершать ежевечерние прогулки. Кстати, вчера сюда не приходили какие-либо незнакомые люди и не спрашивали сэра Кармайкла?
— Насколько я знаю, нет, но лучше спросить Деверила.
Он позвонил и задал этот вопрос вошедшему дворецкому.
— Нет, сэр, к сэру Кармайклу никто не приходил, и я не заметил, чтобы кто-нибудь слонялся возле дома. Служанки тоже никого не видели — я их спрашивал, — добавил дворецкий, немного подождав.
— Хорошо, Деверил, можете идти.
Дворецкий удалился, отступив перед дверью, чтобы пропустить молодую девушку. При ее появлении Франклин Кларк встал.
