— И все-таки к этому письму вы относитесь серьезно?
— Что-то в этом письме, Гастингс, мне не нравится, — медленно проговорил Пуаро.
Я невольно поддался серьезному тону моего друга.
— Что же вы думаете?..
Он покачал головой и, взяв письмо, снова спрятал его в стол.
— Если вы придаете этому письму значение, не можете ли вы что-нибудь предпринять? — спросил я.
— Гастингс — всегда человек действия! Но что же здесь можно предпринять? Полицейские власти Андовера видели письмо, но они, подобно вам, не хотят с ним считаться. На нем нет отпечатков пальцев. Нет никаких указаний на то, кто может быть его автором.
— В сущности, нет ничего, кроме вашего инстинктивного чувства?
— Инстинкт — не то слово, Гастингс. Мое знание, мой опыт говорят мне: с этим письмом что-то неладно…
Он махнул рукой, не находя нужных слов, затем снова покачал головой.
— Может быть, я делаю из мухи слона. Как бы то ни было, мне ничего не остается, как ждать.
— Двадцать первое уже в пятницу, — сказал я. — Если в этот день в Андовере или близ него произойдет крупный грабеж, тогда…
— О, как бы я был рад, если бы это было так!
— Рады?! — Я остолбенел. Это слово показалось мне чрезвычайно странным. — Грабеж может взволновать, но едва ли ему можно радоваться! — возразил я.
Пуаро решительно замотал головой.
— Ошибаетесь, мой друг. Вы не поняли меня. Я был бы рад грабежу, потому что меня гнетет опасение чего-то худшего.
— Чего же?
— Убийства, — ответил Эркюль Пуаро.
Глава II
(НЕ ИЗ РАССКАЗА КАПИТАНА ГАСТИНГСА)
Мистер Александр Бонапарт Каст поднялся со стула и близорукими глазами оглядел свою довольно-таки убогую комнату. От долгого сидения у него ныла спина, и, когда он встал и потянулся, чтобы разогнуть ее, наблюдатель заметил бы, что он довольно высок ростом. Из-за сутулости и близорукости он производил на людей несколько обманчивое впечатление.
Подойдя к потрепанному пальто, висевшему на двери, он достал из кармана пачку дешевых сигарет и спички, закурил, вернулся к столу, взял железнодорожный справочник и взглянул на расписание. Потом задумчиво просмотрел напечатанный на машинке список имен. Взяв перо, он поставил «птичку» против одного ид первых.
Это было в четверг, двадцатого июня.
Беспокойство Пуаро по поводу анонимного письма передалось и мне, но, должен сознаться, что к тому времени, когда двадцать первое число наконец наступило, я начисто забыл об этой истории, и первое напоминание о ней пришло вместе с появлением старшего инспектора Скотленд-Ярда Джеппа, который в этот день навестил моего друга. С инспектором мы были знакомы уже много лет, и он приветствовал меня самым сердечным образом.
— Вот так так! — воскликнул он. — Да неужели же это капитан Гастингс вернулся из своих дебрей в этой… как ее! Совсем как в старину, вы сидите здесь с Мосье Пуаро! С великим Пуаро, который и на старости лет по-прежнему в славе. Расследование всех нашумевших преступлений связано с его именем. Таинственные убийства в поезде, убийства в воздухе, убийства в высшем обществе — везде Пуаро! После того как он вышел в отставку, он еще более знаменит.
— Я уже говорил Гастингсу, что похож на примадонну, которая вновь и вновь выступает «в последний раз», — улыбаясь, сказал Пуаро.
— Я бы не удивился, если бы вы кончили расследованием собственной смерти, — заявил Джепп, хохоча от души. — Вот это мысль! Надо бы вставить в роман.
— Уж этим пришлось бы заняться Гастингсу, — подмигнул мне Пуаро.
— Ха-ха! Вот это было бы здорово! — не унимался Джепп.
Я не понял, почему, собственно, эта мысль показалась ему такой забавной, и вообще нашел всю шутку довольно плоской. Бедняга Пуаро заметно сдает, и вряд ли ему могут быть приятны остроты на тему его скорой кончины. Вероятно, мне не удалось скрыть своих чувств, потому что Джепп переменил тему.
Вы слышали об анонимном письме, полученном мосье Пуаро? — спросил он.
— Я на днях показывал его Гастингсу, — ответил за меня Пуаро.
— Да, да! — воскликнул я. — Совсем из головы вон! Постойте… Какое там было указано число?
— Двадцать первое, — сказал Джепп. — Потому-то я и зашел сюда. Двадцать первое было вчера, и просто из любопытства я вечером позвонил в Андовер. Будьте уверены, письмо — чистая мистификация! Там ничего не случилось. Выбита витрина магазина — мальчишка бросил камнем, и задержаны двое пьяных — вот и все происшествия. Так что на этот раз наш бельгийский друг зря поднял тревогу.
