Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - страница 6

Тем не менее, в 1246 г., когда новым монгольским ханом на курултае был избран Гуюк — старший сын Угедэя и Туракины, одним из первых его решений стало предание Тэмугэ-отчигина суду, который возглавили Орду — старший сын Джучи, первенца Чингис-хана, и Мунке — старший сын вышеупомянутого Тулуя. Они осудили Тэмугэ «на основании Ясы», т. е. законодательства Чингис-хана, и приговорили к смерти[36]. Единственным преступлением, за которое брат Чингис-хана был осужден с такой формулировкой, было, по-видимому, стремление самовольно занять трон — без созыва курултая. Даже иностранным дипломатам известно такое постановление Чингис-хана — так, Иоанн де Плано Карпини отмечает: «Одно постановление такое, что всякого, кто, превознесясь в гордости, пожелает быть императором собственною властью без избрания князей, должно убивать без малейшего сожаления»[37].

Сейчас уже практически невозможно сказать, каковы были намерения Тэмугэ-отчигина — действительно ли он хотел захватить трон без созыва курултая или же, взяв под контроль ханскую ставку, провести курултай, легитимировав фактический захват трона (именно так в 1251 г. поступил царевич Мунке, ставший новым монгольским ханом). Однако, поскольку его намерения были пресечены на стадии «покушения на преступление» и он оказался проигравшим, Чингизиды могли обвинить его в каких угодно намерениях и формально доказать в суде его вину, чтобы иметь законные основания избавиться от опасного конкурента в борьбе за трон.

На наш взгляд, именно обвинение Тэмугэ-отчигина, суд над ним и казнь положили начало принципу, согласно которому лишь прямые потомки Чингис-хана имели право на ханский трон. В результате частное волеизъявление Чингис-хана в отношении своего преемника, скрепленное казнью его родного брата, приобрело силу закона, действовавшего на протяжении столетий. Рискнем предположить, что причиной (или, по крайней мере, одной из причин), по которой заклятые враги Гуюк и Вату решили найти общий язык и продемонстрировать всему миру свое единодушие[38], было стремление объединиться против конкурентов в борьбе за трон, происходивших из других ветвей Борджигинов — не потомков Чингис-хана. Это подтверждается и тем фактом, что вскоре после казни Тэмугэ-отчигина между двоюродными братьями началось уже неприкрытое противостояние.

Следующий переходный период, а с ним и новое регентство наступили довольно быстро — после скоропостижной смерти Гуюк-хана в 1248 г. Формально регентшей стала ханша Огул-Гаймиш, вдова Гуюка — по воле двух наиболее влиятельных в то время в Монгольской империи лиц: Бату, правителя Золотой Орды, и Сорхактани, вдовы Тулуя и правительницы «Коренного юрта». Однако, как сообщают имперские историки Джувейни и Рашид ад-Дин, власть регентши была лишь номинальной, и мало кто ее признавал, не исключая ее родных сыновей Наку и Ходжи, которые сами видели себя правителями и вели себя соответственно, фактически узурпировав властные полномочия.

Надо сказать, впрочем, что некоторые основания для претензий на власть у них имелись. Дело в том, что, когда Гуюк был избран ханом, он после традиционного отказа от власти в пользу «более достойных родственников» соизволил наконец принять ханский титул, но поставил следующее условие: «"Я соглашусь на том условии, что после меня [каанство] будет утверждено за моим родом". Все единодушно дали письменную присягу: "Пока от твоего рода не останется всего лишь кусок мяса, завернутого в жир и траву, который не будут есть собака и бык, мы никому другому не отдадим ханского достоинства"»[39]. Как видим, Гуюк предпринял попытку заполнить пробел в законодательстве о престолонаследии и ввести прямое правопреемство от отца к сыновьям