Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - страница 122

Вероятно, именно с опасностью выдачи была связана и третья причина «метаморфозы», происшедшей с Карасакалом: он понадеялся, что, если выдаст себя за претендента на джунгарский трон, казахские султаны будут заинтересованы в нем как в средстве дипломатического воздействия на Джунгарское ханство. Учитывая возросшую в этот период напряженность между казахскими и ойратскими правителями, периодически проявлявшуюся во взаимных набегах друг на друга[856], такая позиция выглядела весьма перспективной. Казахи и в самом деле попытались его использовать: в 1741 г. Карасакал во главе отряда воинов вторгся в Джунгарию, однако лишь успел разграбить несколько пограничных кочевий, после чего на него обрушилось многочисленное войско Галдан-Цэрена, и самозванцу пришлось бежать. Больше попыток активно бороться за джунгарский трон он не предпринимал, но даже и этот его незначительный рейд вызвал новое обострение джунгарско-казахских отношений и вторжение ойратов в казахские земли, и только вмешательство российских властей предотвратило попадание Среднего жуза под контроль Джунгарии[857].

Тем не менее положение Карасакала среди казахов после его поражения не ухудшилось: султаны-Чингизиды оказывали ему гостеприимство, даря скот и имущество, выделяя воинов для охраны-Казахи настойчиво отвергали все требования и джунгар, и русских о выдаче самозванца, продолжая по-прежнему питать надежды, что смогут использовать его для разжигания междоусобной борьбы в Джунгарском ханстве. Эти надежды подкреплялись тем, что со временем к самозванцу стали перебегать и сами джунгары, недовольные своим правителем, причем демонстративно «признавали» в нем Лубсана-Шуно. Весьма показателен следующий эпизод: в 1742 г. в плен к Галдан-Цэрену попал казахский султан Аблай (будущий последний хан всего Казахского ханства), и джунгарский правитель потребовал в обмен на него голову Карасакала. Однако никто из казахских Чингизидов не поднял руку на гостя, да и сам Аблай в своих посланиях к родичам требовал не соглашаться на предложение ойратского хана и «беречь Шуно»[858]. Как сообщали русским их джунгарские осведомители, еще в 1746 г. многие ойраты хотели видеть «Шуну» своих ханом[859].

Почувствовав, что его положение окрепло, Карасакал осмелел и начал более активно вмешиваться в казахские политические дела. В частности, блюдя образ джунгарского князя — союзника Казахского ханства, он стал отговаривать султанов отправлять их сыновей в Джунгарию в качестве заложников. Этим он вызвал гнев могущественного султана Борака, больше других страдавшего от ойратских вторжений. В 1744 г. Борак даже намеревался схватить Карасакала: он пообещал выдать за него замуж свою сестру, а сам планировал захватить его, когда тот приедет к нему. Однако доброжелатели предупредили самозванца, и тот откочевал под защиту других, дружественных к нему султанов[860].

Карасакал умер в 1749 г., причем сведения об обстоятельствах его смерти противоречивы. По одной версии, он умер своей смертью[861], по другой — все же был умерщвлен своим недругом, султаном Бораком[862]. Тем не менее в любом случае он оказался одним из немногих авантюристов, предъявлявших претензии на трон в течение целого десятилетия. А тот факт, что он поочередно предъявлял права сразу на два трона, выдавая себя, соответственно, за двух разных людей, делает его случай вообще уникальным.

В середине XVIII в. в Западной Монголии вспыхнули два крупных восстания против маньчжурского господства. Их предводителями стали ойратский нойон Амурсана и монгольский князь-Чингизид Ченгунджаб. Помимо того, что они во время восстания поддерживали контакты и между собой и координировали свои действия против китайских войск, их объединяло также то, что к власти они пришли при помощи маньчжуров, против которых затем и обратили оружие.

Амурсана, как мы помним, был внуком джунгарского хана Галдан-Цэрена по женской линии, сыном его дочери. Будучи представителем рода хойт, он не мог претендовать на престол, поэтому предпочел поддержать своего родича Даваци — потомка боковой линии джунгарского правящего рода чорос, который в обмен на помощь в занятии трона обещал ему особое положение в ханстве. Однако по какой-то причине новый хан не выполнил своего обещания, в результате между ним и Амурсаной возникли трения, вскоре вылившиеся в вооруженный конфликт, Амурсана потерпел поражение и был вынужден бежать в Китай.