Марко встретил тяжелый взгляд брата и решил подсластить ему пилюлю.
– Скажи, а ты уверен, что это она взяла ожерелье? Ведь до сих пор нет никаких реальных доказательств. Кроме того, попытайся она продать его, мы бы об этом тотчас узнали. Но пока ничего не слышно.
Непререкаемым тоном Гейб заявил в ответ:
– Это сделала она, и точка. А не продала его только потому, что просто не решается. Вещица-то уникальная. Надо убедить ее признаться в краже и отдать ожерелье нам.
Да уж, если кто и способен выудить признание у Сары, так это Гейб, пришел к выводу Марко, различив жесткие нотки в голосе брата. Гейб всегда пользовался непререкаемым авторитетом и присущей ему внутренней силой, чтобы воздействовать на людей. Уже его внешний вид, безусловно, внушал уважение: высокий, широкоплечий, мускулистый, настоящий воин, каких в нынешнее время почти и не встретишь.
Кто-кто, а Гейб точно способен повлиять на Сару и заставить ее рассказать им всю правду. И, тем не менее, Марко скептически хмыкнул:
– По правде говоря, у меня все-таки остаются кое-какие сомнения. Посуди сам. Ведь она собиралась выйти за тебя замуж, Гейб. Еще бы немного, и она законным путем получила бы ожерелье. Зачем ей было его красть? Где тут логика?
– Видно, к тому времени она уже передумала насчет свадьбы, – с тяжелым сердцем промолвил тот.
Только сам Гейб и Марко знали реальную причину, по которой расстроилась помолвка. Сару застали с любовником. Обнаженную. Кто-то сфотографировал их и за большую сумму денег прислал снимок Гейбу по электронной почте. В тот же самый день исчезло и ожерелье.
– Скажи, а начальнику охраны удалось тогда установить личность фотографа? – поинтересовался Марко.
– Да.
– Полагаю, с него взяли слово, что он не отдаст свой снимок в прессу?
– Безусловно.
Марко облегченно вздохнул и ничего не ответил, а его брат бесстрастным тоном продолжил:
– Да, есть и еще одно любопытное обстоятельство. Перед самой кражей Алекс предложил, чтобы я вернулся в Илларию и объявил о своих правах на правление княжеством.
Марко удивленно поднял брови.
– И что же случилось потом?
– Когда я расторг помолвку, газеты подняли шумиху, выдвигая самые фантастические версии события.
Марко поморщился.
– Да-да, помню. Но какое отношение имеет предложение Алекса к... той фотографии и скандалу?
– Ситуация после той истории резко осложнилась, – Гейб пожал плечами. – Илларийцы – особенно здесь, в горах, – верны старым традициям и до сих пор считают, что их правитель должен быть человеком сильным, смелым, живущим строго по законам совести и чести. Разорванная помолвка бросила тень на мою репутацию в их глазах. – Он горько усмехнулся. – Мне необходимо теперь что-нибудь сделать, чтобы оправдаться перед ними. За этот год мне многого удалось добиться, но пятно еще осталось.
– Так ты всерьез принял предложение взять на себя правление страной?
Алекс, их двоюродный брат, уже много лет находился у власти, и у него, надо сказать, неплохо это получалось. Страна в период его правления не знала особых экономических трудностей. Но теперь он окончательно решил удалиться от дел, поэтому и предложил вместо себя кандидатуру брата.
– Да, – сказал Гейб. – Об этом объявят через пару недель.
Марко присвистнул:
– Так значит, Сара упустила возможность стать первой леди княжества Иллария.
Усмешка скривила рот Гейба.
– Печально, не так ли?
– Но зачем тебе нужно взваливать на себя такую обузу? – с интересом спросил Марко. – Тебе же не нужна ни власть, ни деньги. Мне ли не знать, что высокий титул для тебя ничто. Напротив, ты потратишь на эту должность кучу времени и средств.
Да. У Гейба хватало денег. Во-первых, богатое наследство, во-вторых, разумные вложения в рентабельный бизнес. Что же касается капиталовложений в небольшое княжество, то здесь придется изрядно потратиться, чтобы хоть как-то модернизировать его и поднять уровень жизни населения.
Гейб пожал плечами и выглянул в окно. Там простиралась бескрайняя долина, полная бедняцких хижин.
– Каждый крестьянин в долине вынужден нести на своих плечах бремя ошибок прошлых лет, когда над ними властвовал тиран, захвативший трон моего деда. Поэтому я обязан сделать их жизнь лучше. Я дал себе клятву добиться этого и не отступлю от своих слов.
