– Егорий, тебе бы все жрать да спать! С меня спрос будет, а ты в стороне окажешься! Боярич словно взбесился, гишпанку свою ненаглядную найти требует. А как боярич прознает, что мы казну скоморошью меж собой поделили? Опасаюсь, что одними батогами мы тогда не отделаемся!
– Дык воевода больше половины казны себе забрал, а мы остаток на четверых поделили. Если боярич про казну прознает, то и воеводе достанется на орехи. Нет, не выдаст нас воевода!
– Воевода, может, и смолчит, но даже если все наружу выйдет, так он все одно отопрется! Это у вас языки без костей, вот отсюда беда может случиться! Ты сам вчера слышал, как Тимоха бахвалился в трактире, что прибыток нам большой привалил, а ведь жалованье нам еще не плачено!
– Так Тимоха меж своих разговор вел, а не перед чужаками!
– Свои у тебя воши в портках, а в трактире чужих ушей полно! В другой раз рожу дураку языкастому разобью, чтоб не трепался! Ладно, сейчас только к пристани съездим, и хватит на сегодня. Там пришлые люди из Москвы колесную мастерскую сладили. Хозяин трактира, где гишпанка песни пела, баял мне, что его человек в той мастерской кого-то из охранников гишпанки видел. Может быть, чего там вызнаем да на след нападем. Ну а опосля в трактире у немцев отобедаем. Там вино заморское и еда – пальцы оближешь! Надоели мне помои, которыми нас в усадьбе дура эта жирная потчует! Сама свинья свиньей и дружину как свиней кормит!
Из подслушанного разговора мне стало понятно, что Малюта с приятелем ищет мифическую гишпанку, а о том, что мы имеем к ней прямое отношение, пока не знает. Однако кто ищет – тот всегда найдет, а потому нужно постараться обрубить концы, да и расквитаться за Машку не помешало бы. В голове сразу начали прокручиваться варианты расправы над незваными гостями, хотя чувство самосохранения подсказывало, что лучше нам с боярскими дружинниками не связываться. Но судьба-злодейка повернула все по-своему.
Закончив разговор, дружинники сошли с крыльца и направились к воротам постоялого двора, где Малюта спросил привратника:
– Где, говоришь, колесная мастерская стоит?
– Так вон их старшой на завалинке сидит, вы с ним поговорите, – ответил привратник.
Так было раскрыто мое инкогнито. Что-то предпринимать было поздно, я увидел, как дружинники направляются ко мне.
– Любезный, ты хозяин колесной мастерской, что у пристани стоит? – спросил Малюта.
– Я хозяин, но весь товар у меня до конца мая расписан, так что через пару седмиц приходите. Может, тогда что и появится, а сейчас товара нет, – включил я «дурку».
– Мы не за товаром пришли, у нас к тебе вопросы есть.
– Ну если вопросы есть, тогда спрашивай, – продолжил я придуриваться.
В этот момент во двор въехал на телеге Павел Сирота и увидел меня разговаривающим с незнакомцами при оружии. Мой телохранитель сразу насторожился и подошел к нашей компании, занимая удобную позицию для возможной атаки.
– Командир, пора за укладом ехать, а то обода скоро кончатся. Кузнец сказал, что у него уклада хватит только на два дня, может работа встать, – произнес Павел, подозрительно поглядывая на незнакомцев.
– Раз надо, значит, поедем. Пошли перекусить захватим, а потом в дорогу. – Ответив Сироте, я повернулся к дружинникам и заявил: – Уважаемые, о чем вы меня хотели спросить? Прошу извинить, но мне недосуг здесь рассиживаться, дела ждут.
– Дошло до нас, что твои люди были в охране у гишпанки, которая в трактире на Петровом дворе пела. Вот мы и интересуемся: куда она съехала?
– Слышал я про такую. Если сильно интересуетесь, то подождите меня в трактире на выезде из посада и пообедайте пока. Меня время торопит, но, как только со своим человеком дела решу, сразу туда подъеду, вот там мы о гишпанке и потолкуем. Пошли, Сирота, в избу, – приказал я Павлу, показывая всем своим видом, что разговор закончен, и встал с завалинки.
Малюта одобрительно кивнул, после чего вместе с приятелем направился к коновязи, где были привязаны их лошади. Дружинники ловко вскочили в седла и съехали со двора. Мы с Сиротой поднялись ко мне в комнату, и я приказал Машке нас впустить. Пока девушка разбирала баррикаду, выстроенную ею за дверью, у меня уже в общих чертах сложился план боевой операции. Как только мы вошли внутрь и закрыли за собой дверь, я начал излагать свою задумку:
