— Если бы… — Вздохнул Томас. — Но это не развитие, Томас. Это вырождение. Самое страшное — это происходит не только с животными, но и с людьми.
Старый Джок недоверчиво хмыкнул:
— Но у меня никуда не делись мои глаза. И ноги у меня по-прежнему на месте. Конечно, и то, и другое служит мне не так, как мне бы хотелось, но не изменение человечества тут виною. Это просто старость.
— Мы просто размножаемся не так быстро, как кролики, поэтому и проявление рецессивных мутаций вследствие близкородственных браков у нашего вида идёт медленнее. И, тем не менее, суди сам. Нижний посёлок сейчас мёртв. В посёлке у Медной пещеры проживает всего три семьи, десятки домов заброшены и стоят пустыми. Да и в нашем Центральном Посёлке уже давно нет проблем с жилищами, видимость тесноты лишь оттого, что все желают селиться как можно ближе к центру, хотя по окраинам полно свободных пещер. Население нашего мира уменьшилось по сравнению с изначальным почти втрое — и это притом, что у нас нет войн, эпидемий и убийств, да и несчастные случая случаются довольно редко. Уже несколько десятилетий у нас проблема отрицательного роста населения, смертность превышает рождаемость. Из десяти новорожденных семь умирают в возрасте до года, а к пяти годам из них в живых остаётся только двое. А главная причина младенческой смертности — не болезни, а врождённые уродства.
— Это не может быть правдой, — сказал торговец. — Откуда вообще ты взял все эти цифры?
— Это правда, — усмехнулся Томас. — Это самая жестокая и беспристрастная разновидность правды — статистика. А цифры эти из ежегодных отчётов смотрителей. Они не секретны, просто никому не нужны. Хотя любой желающий может ознакомиться в библиотеке.
— Ты бываешь в библиотеке? — Джок удивлённо поднял бровь.
— Уже нет. Мне больше нечего там делать.
— Ты хочешь сказать, что прочитал там все книги? Все пятьдесят?
— Шестьдесят семь, на самом деле. Нет, конечно, не все. Но я их все просмотрел. Библиотеку ведь составляют книги, в основном случайно принесённые первыми переселенцами, а у них было много более важных для жизни грузов. Тем более, что вся информация находилась в компьютерах. Десятки тысяч книг на сотнях разных языков, все достижения науки, что накопило человечество за тысячелетия своего существования. Теперь это всё утрачено. Навсегда.
— Ну, почему же, — возразил Старый Джок. — Инженеры обещают, что гидроэлектростанция скоро возобновит свою работу.
— Обещания, что электростанция вот-вот будет отремонтирована, я слышу столько, сколько помню себя. Ты ещё веришь в них? Я — нет. Да это уже и неважно. Никто не знает, исправны ли компьютеры, не работавшие несколько десятилетий. И даже если снова возобновится подача электричества, вряд ли кто сможет на них работать. Семейства Программистов, передающих свои знания от отца сыну — по моему, просто бездельники, зазубрившие кучу непонятных им самим терминов, и бесполезно проедающие общинный паёк. В том, как работают компьютеры, они разбираются ничуть не лучше, чем я или ты. Мне кажется, скоро мы вынуждены будем признать — мы навсегда утратили накопленные человечеством знания.
Томас на минуту замолчал, переводя дыхание.
— А что касается книг… Да, я каждую из них держал в руках, перевернул каждую страницу. Там совсем мало художественной литературы, но много справочников, руководств и учебников. Есть целых два больших альбома с нотами — но искусство их чтения утрачено. Что мы знаем о музыке? Когда-то с помощью специальных инструментов умельцы могли создавать гармонию звуков, заставляющих человека радоваться или плакать. Нам сейчас невозможно даже представить, как такое могло происходить. А сколько утраченных знаний? Генетика, биохимия, метеорология, электроника… К этим книгам никто уже не прикасался много лет.
Томас на мгновенье замолчал, затем усмехнулся.
— Знаешь, там даже есть школьный учебник астрономии. Во многих книжках пишут, что звёзды — самое чудесное и прекрасное зрелище из всех, что существуют на свете. Но в учебнике звёзды изображены в виде невыразительных точек, пунктирными линиями соединённых между собой в созвездия. А на фотографиях они выглядят невзрачными белыми крапинками на тёмном фоне. Но я всё равно сумел их полюбить, даже такими, лишёнными истинной красоты и величия. И я потратил несколько дней, чтобы выучить названия всех созвездий, всех самых крупных звёзд… Правда, трудно придумать более глупое занятия для человека, живущего глубоко под толщей земной коры?
