— Мне только надо умыться, — вспомнил он.
Шрам кивнул и вместе с Полиной направился к двери. Сергей бросился за ними, впопыхах запнулся за ножку кровати и чуть не упал. Ему удалось удержаться на ногах, но сдвинувшаяся кровать угрожающе заскрипела. Шрам сделал вид, что не заметил этого, а Полина обернулась и сердито покачала головой. «Ей не всё равно, — сообразил Сергей. — Всё-таки не всё равно!» И по телу разлилось приятное тепло.
Кроме него, никто умываться не стал — видимо, Шрам и Полина успели это сделать раньше. Наклонившись над раковиной, уже относительно чистой (видимо, Борис или кто-то другой успел смыть оттуда все остатки его вчерашних алкогольных излишеств), Сергей долго полоскал водой рот, хотя это вряд ли помогло — от него так и разило перегаром. В отчаянии Сергей сунул голову под струю холодной воды. Стало лучше, голова сразу перестала кружиться, но идти к коменданту пришлось с мокрыми волосами, так как в общественном туалете, разумеется, не было полотенец.
Когда Касарин в сопровождении Шрама и Полины снова появился на платформе, станционные часы показывали всего десять минут седьмого, но народу вокруг по сравнению со вчерашним вечером почти не убавилось — Проспект жил по своему, непонятному чужакам ритму. Можно было спросить об этом Шрама, но Сергей решил лишний раз не раскрывать рот: и так неизвестно, что тот и другие сталкеры о нём думают. Борис так вообще считает никчёмным хлюпиком, и, если уж быть до конца откровенным с собой, считает вполне справедливо.
Молодой человек так углубился в собственные мысли, что и не заметил, как оказался перед комендантской. Здесь не было никаких украшений и прочих излишеств, вроде начищенных до блеска бронзовых букв, как на Маршальской, — одна-единственная железная табличка на двери с лаконичной надписью «комендант». Да и сама дверь выглядела, как все прочие двери в служебной части станционной платформы, куда Шрам привёл Сергея.
Сталкер коротко постучал в дверь и, после донёсшегося в ответ: «Входите», распахнул её.
— Вот, Николай Степаныч, привёл, — уважительно сказал он и отступил в сторону.
Заглянув внутрь, Сергей увидел сравнительно небольшой кабинет, заставленный шкафами с разложенными в них всевозможными деталями. В первый момент он даже не понял, к кому обращался Шрам, пока не заметил за обшарпанным столом в углу невысокого, скорее даже маленького, мужичка с лысым блестящим черепом в перемотанных изолентой очках и заткнутым за ухо деревянным карандашом. На нём был латаный-перелатаный чёрный комбинезон, из-под которого выглядывала тоже далеко не новая водолазка. В этом затасканном комбинезоне, да ещё с карандашом за ухом, мужчина выглядел таким смешным, что губы Сергея сами собой растянулись в улыбку.
Комендант, если, конечно, это был комендант, тоже улыбнулся в ответ и энергично замахал рукой:
— Заходите, заходите.
Сергей вошёл. Следом вошли Шрам с Полиной, причём сталкер задержался на пороге, чтобы плотно затворить за собой дверь. Пока он это делал, лысый мужичок проворно выбрался из-за стола и зашагал навстречу.
— Давайте знакомиться. Я Николай Степанович, здешний комендант.
«Всё-таки комендант».
— Сергей Касарин, — представился он, пожимая протянутую руку.
Обе руки коменданта оказались в мелких шрамах и царапинах, указывающих на то, что этот человек не привык проводить время за столом. Скорее всего, он вместе с рядовыми электриками занимается обслуживанием турбин и электрогенераторов. Возможно, именно за профессиональное мастерство жители Проспекта выбрали его своим главой. Сергей с уважением взглянул на маленького, но явно сильного человека, несущего на своих отнюдь не богатырских плечах весь груз забот о станции и её жителях.
— Случайно, не полковника Касарина родственник? — спросил тот.
Сергей кивнул:
— Сын.
— Я слышал, с вашей станцией что-то нехорошее случилось.
Сергей снова кивнул:
— Все погибли. Какая-то зараза проникла из вентиляционной шахты и всех убила.
«А может, и не всех! — пронзила мозг отчаянная мысль. — Дрону же каким-то образом удалось спастись!»
— Мой отец назвал её чёрной паутиной. Сначала она уничтожила Маршальскую. Там повсюду одни чистые человеческие кости и целые скелеты. Мы видели. А потом добралась до нас.
