Вторая возможность: продолжить путь по земле в ускоренном темпе, пойдя обходными путями, так чтобы темным эльфам было сложнее нас выследить. При благополучном исходе, мы можем остаться незамеченными, ну а если нас все же настигнут… что ж, самое плохое уже произойдет, поэтому рискуем мы в обеих ситуациях.
Биара ответила не сразу, обдумывая его слова. Рука ее задумчиво постукивала по переброшенному через плечо футляру.
— Что, если мы разделимся? — предложила она. — Раз эльфы так хотят камень, то почему бы тебе не забрать его и полететь к Хрустальному Пику, чтобы отдать гномам? Я же останусь, и даже если темные эльфы меня найдут, то без реликвии я не представлю для них никакого интереса.
— Уж лучше я лично отдам им этот трижды проклятый камень, чем оставлю тебя здесь одну, — произнес Хьюго.
Биара странно взглянула на него, склонив голову.
— Тогда постараемся быть как можно незаметней, пойдя в обход? — спросила она, улыбнувшись. — Мне кажется, это самый безопасный вариант.
— Похоже, что так, — сказал Хьюго, устало опустив плечи.
То, что он поделился с ней своими мыслями, заметно облегчило принятие решения, однако страх того, как быть, если их настигнут, не отпускал его. Дракон посмотрел на девушку. Биара всем видом пыталась его подбодрить, но осознание того, насколько сильно она будет беспомощна перед врагом, убивало его изнутри.
— Думаю, нам пора, — произнесла девушка, легко зашагав вперед. — Не будем упрощать остроухим свою поимку.
Он ей ничего не ответил.
Последующие дни были холодными не только снаружи, но и внутри. Тревога, волнение и страх перед маячившей опасностью сковывали Хьюго. Попытки Биары хоть как-то его подбодрить не увенчались успехом. Каждый день они преодолевали огромные расстояния, вечерами изнывая от изнеможения. Если для Хьюго подобные нагрузки были не столь критичны, то Биара от подобного темпа еще как страдала, хоть и стоически держалась, никак не выказывая своего недовольства. На тренировки сил у нее не было, да и сам Хьюго не то, чтобы был в надлежащем расположении для подобного. От болезненного высматривания на холмистых пустошах силуэтов подступающих врагов у него болели глаза.
Ветер здесь оказался еще более нещадным, чем прежде. Он гневно завывал, прогибая под собой цепкие стебли желтой травы, среди которой небольшими островками росли терпкие цветы. Он видел, как у Биары обветрилось лицо и потрескались губы, и как она то и дело сиротливо куталась в горжетку. Все, что он мог для нее сделать — это отдать свою единственную куртку и по ночам согревать под крылом, принимая облик дракона. Посетить город или деревню, чтобы приобрести более теплую одежду, он не решался — слишком велик риск быть замеченными.
Хьюго знал, что девушка хочет с ним заговорить, но ни сил, ни желания отвечать на ее расспросы у него не было, а потому между ними пролегла огромная пропасть, которую он сам же и создал. Более присутствие Биары не приносило ему той радости, что раньше, а глядя на нее, вместо нежности он ощущал щемящее беспокойство.
Был третий день пути с момента нападения гиппогрифов. Пустоши понемногу вытеснялись острыми скалами, стремительно возвышающимися из самой земли: они были в Зубьях — клочке земель, из которых, подобно лезвиям, выступали холодные коричневые камни. Смеркалось, и Хьюго решил разбить лагерь прямиком у одного из таких «зубьев», чтоб хоть немного укрыться от ветра.
Без особого аппетита перекусив орехами, которые Биара собрала в пути, а также вяленым мясом и сыром, которыми он заблаговременно запасся, когда они еще не бежали от эльфов, странники отдыхали у хлипкого костра, что то и дело грозился погаснуть от ветра. Он сидел на плоском камне, а Биара устроилась на коврике поближе к огню. Под гнетом усталости они молчали, каждый думая о своем. Ветер тоскливо завывал меж Зубьев, изредка прерываемый шмыганьем носа Биары, у которой уже несколько дней как начался небольшой насморк. Девушка зябко куталась в его куртку и вытягивала руки к костру, пытаясь согреться. Видя ее старания, он произнес:
— Я могу переменить облик, чтобы закрыть тебя от ветра.
