Как только пол поравнялся с нижним краем окна, дрожь утихла. Движение прекратилось так резко, что мы не удержались на ногах. Я встал и помог Реган подняться. В нескольких шагах от нас виднелся проем выхода, а за ним — небо.
Реган крепко ухватилась за мою руку. Мы направились к проему, вышли из зала. Секунд за двадцать мои глаза мало-мальски привыкли к яркому свету. Оказалось, что мы стоим на скале, на широком уступе. Далеко внизу начинался и уходил к горизонту зеленый ковер джунглей.
Услышав возглас, я повернулся и проследил за взглядом Реган.
В пятидесяти футах левее, под толщей переплетенных лиан, стоял космический корабль.
Добрую минуту мы не шевелились. Корабль был довольно большой — в длину не меньше семидесяти футов и все десять в высоту. С нашего наблюдательного пункта он казался треугольным: впрочем, я бы не взялся в тот момент судить о его форме. Так или иначе, на бумеранг он не походил, в отличие от своего розвиллского собрата. Металлический корпус поблескивал на солнце. Я разглядел под лианами несколько черных пятен в корпусе — должно быть, иллюминаторы. Все они были закрыты.
Мы осторожно подошли к кораблю, молча двинулись в обход. Я дотронулся до корпуса — металл на ощупь не отличался от любого другого.
— Какая, красота! — произнесла наконец Реган. — Как огромный рождественский сюрприз. Только и ждет, когда мы снимем упаковку.
Я достал автопейджер.
— Думаю, надо порадовать Фицпатрика.
Реган обернулась ко мне.
— Постой! Не делай этого. Она подошла ближе. — Давай его оставим себе. Он будет принадлежать только нам.
— Извини, Реган. Не получится.
— Получится! Только подумай, как славно мы заживем! У меня есть знакомые… От нас требуется сущий пустяк — сказать им, где стоит корабль. Они не станут торговаться. А потом мы улетим куда-нибудь подальше и до конца своих дней будем радоваться жизни.
Она протянула руку и коснулась моего лица. И от этого прикосновения меня пробил озноб — я заглянул в душу, таящуюся под маской сладкоголосой сирены. Реган думала только о себе и о деньгах.
— Ты не права.
И тут она пришла в ярость.
— Тэкс, чего ты добиваешься, к чему хочешь вернуться? Да ты только посмотри на свою жизнь! Дешевый гостиничный номер, случайные заработки, вечные долги… Это же тупик, и ты его прекрасно видишь. Конечно, ты можешь услужить полоумным старикам, а потом жениться на своей мутанточке, наплодить детей и сгнить заживо. А можешь получить все на свете, и меня в том числе. Из чего тут выбирать, скажи на милость?
Я отступил на шаг.
— Верно, выбирать уже не из чего. Пускай моя жизнь — не Бог весть что, пускай моя мутанточка — не самая прекрасная женщина в мире, зато у меня есть любимая игрушка, и называется она: чувство долга. Когда живешь среди людей, нельзя плевать с высокой башни на их интересы. Да если б я и послушался тебя, вряд ли это бы кончилось добром для нас обоих. Мне жаль тебя, Реган. Как можно не понимать таких простых вещей?
— До чего же вдохновенный монолог! — прозвучало вдруг за моей спиной.
Я резко обернулся и увидел Джексона Кросса. Пистолет в его руке был направлен мне в грудь. Другой рукой Кросс указал на автопейджер.
— Дай-ка сюда.
Я медлил.
— Если хочешь, я в тебе проделаю дырку. А потом все равно заберу эту штучку.
Дискутировать не имело смысла. Я отдал автопейджер.
Кросс скривил гримасу.
— Ты совсем не удивился. Странно.
— Я не исключал, что здесь могут ошиваться аэнбешники. Правда, не возьму в толк, почему это я не уловил твой запашок. Наверное, старею.
Кросс зловеще улыбнулся.
— Я здесь неофициально. Агентство не в курсе. Сугубо личное дело. Оно касается только нас с миссис Мэдсен.
Я повернулся к Реган. В ее глазах поблескивал лед.
— Извини, Тэкс. Бизнес есть бизнес. Я предлагала долю, ты отказался. Теперь тебе некого винить, кроме себя самого.
Я неотрывно смотрел ей в глаза. Она не дрогнула, но тень сожаления на лице я все-таки заметил. Да, она не гордилась своим выбором. Но исполнена решимости пройти до конца.
За моей спиной хохотнул Джексон Кросс. Я повернулся лицом к злорадному подонку.
— Значит, вы прилетели вместе! А почему я увидел следы только одной пары ног?
