Он беспокойно зашевелился. Теперь еще Бродриг испрашивает аудиенции. Верный,
невысокорожденный Бродриг; верный постольку, поскольку ненавидим единодушно и искренне
всеми. Только эта ненависть и объединяла между собой дюжину клик, на которые делился его двор.
Бродриг – верный фаворит, который обязан быть верным, ибо не обладай он быстрейшим
кораблем в Галактике и не воспользуйся им в день смерти Императора, быть ему на следующий день
в атомной камере.
Клеон II прикоснулся к гладкому набалдашнику выступающей ручки своего огромного
дивана, и колоссальная дверь в дальнем конце зала растворилась, став проницаемой.
Бродриг приблизился по пурпурному ковру и преклонил колено, чтобы поцеловать вялую
руку Императора.
– Как ваше здоровье, государь? – спросил Тайный Секретарь тихо, обеспокоенным тоном.
– Я жив, – раздраженно бросил Император, – если это можно назвать жизнью: когда каждый
подлец, научившийся читать медицинские книги, использует меня как чистое и восприимчивое поле
для своих хилых экспериментов. Если обнаружится какое-нибудь мыслимое средство – химическое,
физическое, атомное – которое еще не испробовано, завтра же с самой глухой окраины державы
прибудет какой-нибудь ученый болтун, чтобы его испытать. И при этом он будет ссылаться на
очередную только что найденную или, что вероятнее, подделанную книгу.
– Клянусь памятью моего отца, – загремел он гневно, – не осталось, кажется, ни одного
двуногого, который смог бы распознать болезнь, представшую его глазам, этими самыми глазами, не
ссылаясь на древних. Никто не может даже подсчитать пульса, не положив перед собой древней
книги. Я болен, а они называют это "неизвестной болезнью". Дураки! Если за тысячелетия
человеческие тела в самом деле освоили новые способы сходить с катушек, то, значит, способы эти не
описаны в исследованиях древних и уже никогда не станут излечимыми. Древние должны были бы
жить сейчас, или я – в их время.
Выговорившись, Император тихо ругнулся. Бродриг почтительно ждал. Клеон II сварливо
спросил:
– Сколько их там ждет снаружи?
Бродриг терпеливо ответил:
– В Главном Зале находится обычное число.
– Ну и пусть ждут. Я занят государственными делами. Пусть капитан стражи объявит об этом.
Или нет, погоди, оставим государственные дела. Пусть возвестят лишь, что я не принимаю, и пусть
капитан стражи примет опечаленный вид. Шакалы среди них могут себя выдать, – Император
злонравно усмехнулся.
– Ходят слухи, государь, – вкрадчиво промолвил Бродриг, – что вас беспокоит ваше сердце.
Усмешка Императора еще не успела исчезнуть.
– Если кто-нибудь на основе этих слухов решится действовать преждевременно, то их это
забеспокоит больше, нежели меня. Но оставим эту тему. Что, собственно говоря, тебя интересует?
Бродриг, получив позволительный жест, поднялся с колен и сказал:
– Это касается генерала Бела Риоза, военного губернатора Сивенны.
– Риоза? – Клеон II приподнял бровь. – Который это? Погоди, не тот ли, что несколько месяцев
назад прислал сумасбродное послание? Да, я вспомнил. Он страстно упрашивал разрешить ему начать
кампанию завоеваний во славу Империи и Императора.
– Именно так, государь.
Император коротко рассмеялся.
– Думал ли ты, Бродриг, что у меня еще остались такие генералы? Он выглядит просто
атавизмом. Но что мы ответили? Кажется, об ответе позаботился ты.
– Да, государь. Ему было велено прислать дополнительную информацию и не предпринимать
никаких шагов с участием флота до последующих распоряжений имперского правительства.
– Гм. Достаточно безопасно. Кто такой этот Риоз? Бывал ли он при дворе?
Бродриг кивнул, и его губы скривились.
– Он начал карьеру кадетом в гвардии десять лет назад. Он принимал участие в том деле у
Лемульского скопления.
– Лемульского скопления? Ты знаешь, моя память не очень… Это когда молодой солдат спас
два линкора от лобового столкновения с помощью… ээ… чего-то там такого? – Он нетерпеливо
помахал рукой. – Не помню подробностей. Это было что-то героическое.
– Этим солдатом был Риоз. За это он получил повышение, – сухо сказал Бродриг, – и
назначение в Действующий Флот на должность капитана корабля.
