Ракели предстояло нанести еще один обоснованный визит в дом сеньора Себастьяна. Идти туда ей не хотелось. Она неожиданно вспомнила, что обещала сеньору Эфраиму принести фляжку укрепляющего настоя сеньоре Дольсе, чтобы предотвратить возврат болезни. Отправила Лию за фляжкой, а сама неторопливо пошла в направлении лавки перчаточника.
Поднявшееся солнце уже освещало улицу. Когда Ракель открыла дверь лавки, глаза ее еще плохо видели после яркого июньского света. В дальнем конце помещения, у двери в мастерскую, она увидела что-то светло-голубое и услышала знакомый голос Даниеля.
— Сеньора Лаура, — произнес он тоном, который был для нее внове.
Ракель помигала, и ее зрение прояснилось. Там, шагах в пяти от нее, Даниель обнимал Лауру Висенс. Голова ее запрокинулась, светлые волосы рассыпались над маленьким прилавком. Даниель, стоя спиной к двери, склонялся над ней.
Ракель повернулась и вышла, щеки ее горели.
Из-за угла появилась запыхавшаяся от быстрой ходьбы Лия.
— Сеньора, я принесла фляжку.
— Хорошо, — сказала Ракель. — Зайди, отдай ее сеньору Даниелю, если у него найдется свободная минута.
Лия быстро вошла в лавку и через несколько секунд вышла.
— Сеньор Даниель говорит «спасибо» и спрашивает, не задержитесь ли вы на несколько минут, пока он не обслужит покупательницу.
— Думаю, у него достаточно дел и без нас, — холодно бросила Ракель. — У нас есть еще вызовы.
— Я сказала ему, что нам нужно к сеньору Себастьяну, — печально сказала Лия.
Ракель некогда было думать о сцене в лавке перчаточника. У Себастьяна, даже несмотря на то, что рядом была Лия, ей приходилось быть начеку, разговаривая с хозяином дома, под его острым, пылким взглядом она чувствовала себя неловко.
Сеньор Себастьян жил в постоянном страхе болезни и близкой смерти. Бледный, рыхлый, он походил на человека, который мало двигается. Но, как, к своему смущению, знала Ракель, в этих вялых руках была сила. Однажды он ухватил ее за запястье, когда Исаак вышел из комнаты дать экономке указания относительно диеты пациента, и она, хоть и была сильной, здоровой, не могла вырваться.
В тот раз, после молчаливой борьбы она позвала: «Папа!» Себастьян одарил ее понимающей усмешкой и выпустил руку.
Поэтому теперь Ракель пошла прямо на кухню в поисках экономки, в надежде не встретиться с хозяином. В корзинке у нее было снотворное для сеньора Себастьяна и несколько травяных смесей, чтобы улучшить его пищеварение.
В кухне ей не было нужды поднимать тему Грааля. Едва она успела дать указания о применении лекарств, как оказалась сидящей за столом с закусками и последними слухами. Кухарка и экономка — заодно с кухонной служанкой и слугой, тощими, нездорового вида детьми, — бросили работу и подсели к ней.
Они рассказали ей о последних появлениях Грааля, ярко описали его и долго перечисляли ужасающие чудеса, совершенные этой чашей.
— Мария увидела Грааль на рынке, — сказала служанка, — и сразу совершенно ослепла. Но упала на колени, помолилась святой Текле, и зрение к ней тут же вернулось.
— Почему святой Текле? — спросил парнишка.
— Не знаю, — ответила служанка, и до конца визита Ракели эти двое детей спорили о святых, не имея никакого понятия о предмете спора. Никто не обращал на них ни малейшего внимания.
— Интересно, — сказала Ракель, — кто в этом городе настолько богат, чтобы тратить золото на жулика? Все говорят, что тот, кто пытается продать Грааль, — жулик.
— Любой, у кого есть золото и нет разума, — ответила кухарка, внезапно спустившись из сферы фантастических домыслов к повседневной действительности. — К примеру, наш хозяин, слишком скупой, чтобы заплатить за хорошее мясо.
Ее прервал дружный хор согласных голосов — все приводили примеры его прижимистости.
Свирепым взглядом кухарка заставила их всех умолкнуть.
— Хотя все знают, у него достаточно золота, чтобы вести десять хозяйств. А он раздает его шарлатанам и лжецелителям.
Это было явно больное место у слуг, должно быть, считавших, что получают мало за свою усердную работу. Грянул новый хор — с гораздо более долгим перечислением примеров.
— Прошу прощенья, сеньора, — сказала наконец кухарка. — Мы не причисляем вашего отца или вас к лжецелителям. Весь мир знает ваше умение. И тот сироп, который ваш отец составил мне от горла прошлой зимой, спас меня от смерти, потому что я не могла ни пить, ни есть.
