Горский, к коему и обращался тароватый купец, отмолвил с короткою улыбкой:
– Как там булгарин из бесерменской священной книги толковал?
– Ля хавла!
– Во-во. Будь что будет. И я такоже мню.
Горский встал, подошел к тяжелой, обитой медью двери.
– Вались спать, царев купец. А я пойду коней гляну да Занозу. Он ить тоже ровно жеребец стоялый. Как бы не учудил чего…
Вторую неделю уже стояли русичи в караван-сарае Шагид-Уллы. С немалою выгодою сумел свершить за эти дни свои торговые дела разворотливый Вьюн. Удачно сбыв ордынским купцам многоразличные меха, он успел и прикупить по сходной цене отличные булгарские кожи, столь ценимые на Руси. Уступив назойливым уговорам Шагид-Уллы, взял у него московский купчина и полсотни затейливой работы замков. А хозяин караван-сарая, счастливо избавившись от злополучного товара, с главным делом все тянул, на все приступы неугомонного Вьюна отмолвляя одно:
– Аллах ведет свои определения к доброму концу.
А что еще, кроме священных слов корана, и мог предъявить настырному русичу почтенный Шагид-Улла? Не отыскивалась никак надежная сакма-дорога к вожделенному хранилищу воинских припасов. И невдомек было бывшему золотых дел мастеру, что неудачею своею под корень рубит он тайное умышление доверенной сторожи Великого князя Московского. А было решено ею добытое огненное зелье подложить у городовой стены, а ежели приведется, то и у крепостных ворот. А когда подойдут к Булгару московские рати, взорвать бы тот припас не мешкая. Вскорости уж надо ждать вестника от Боброка, а Шагид-Улла главного дела никак не урядит.
За дни булгарского гостеванья русичи вволю нагляделись на приземистую мощь оснеженных городовых стен и башен, неприметно промерили глубину рва, вдосталь поплутали по узким улочкам городища. Чудно показалось им после бревенчатой Москвы толикое множество домов, сложенных из камня. Только некогда и дивиться‑то толком было дружинникам устройству чужой жизни, ибо долила их забота, какую иную измыслить хитрость взамен придуманной спервоначалу.
– Неча тут боле и думать! – Иван Святослов рубанул рукою теплый воздух караван-сараевой кельи. – Войдем перед приступом в город, пересидим где-нито, а как пойдут наши рати на Булгар, посечем сторожу и отворим ворота.
– Скореича нас посекут, – покачал головою Лапоть.
– В капусту! – мрачно добавил Заноза. – Мыслимое ли дело – супротив всей городовой рати выстати.
– Дуром сгинуть завсегда успеем, – хмуро согласился Горский, – да много ли в том проку? Думать нать. Шибче думать, поелику осталось нам на все про все два дни.
И в ответ на немой вопрос товарищей добавил:
– Вестник намедни был от князя Боброка. Скоро большой полк московский с нижегородскою ратью у Булгара будут. Волгою идут, по льду.
– А бесермены о том словно бы и не ведают!
Горский сурово глянул на повеселевшего Занозу:
– То‑то, что не ведают пока. Пото и дело бы нам вершити не мешкая. Как сведают булгарцы о походе, поздно будет хитрости измышлять! А что измыслишь тута?
Петр с досадою пристукнул кулаком о кирпичную стену, и, будто от удара того, растворилась дверь, неслышно впустив в келью Вьюна и без малого не напугав дружинников.
– Воистину – Вьюн: по повадке – и прозвище, – недовольно пробурчал Заноза.
А купцу такие речи – ровно награда: знай себе улыбается:
– Такое уж наше дело торговое. Про купца сложено: всюду вхож – как медный грош!
– Что ж ты, грош, в бесерменскую калиту не попадешь? – в лад Вьюну ехидно пропел Заноза.
Купец, однако, не обращая внимания на колкость дружинника, с тем же благостно-лукавым видом по‑хозяйски уселся на стулец.
– Недаром писано: «Воды бо часто капля каплющия и камень удолит…»
– То из книги «Измарагд»? – перебил его Лапоть.
– Истинно.
Вьюн удивленно глянул на Федосия, домолвил:
– Иначе писание то зовется книгою жизни и о многоразличном чтении божественном глаголет…
– Вельми учен ты, купец, – нетерпеливо перебил его Горский, – токмо к чему молвь твоя?
– А к тому, – Вьюн спрятал улыбку, – что нашелся‑таки путь к огневому зелью! Хитроумен приказчик у Шагид-Уллы, чистый бес. Окрутил он хранителя порохового запасу, да как окрутил‑то! Надлежит вам, дружья, идти завтра в Булгар с тем Саидом, яко его работникам. Будет приказчик зелье с хранителя взыскивать, а вы уж не зевайте…
