– Не зря я тебе поверил, Ёкуль из Норникса, не бросил ты своих ребят!
Вотша остановился и, глядя в посверкивающие из-под капюшона глаза изгоя, ответил:
– Надеюсь и ты, Темный Харт, сдержишь свое обещание. Где мои друзья?
– Целы твои друзья, – хрипло усмехнулся Харт, – и даже железо их цело.
Его глаза юркнули вправо, и взгляд Вотши последовал за ними. Между росших чуть выше по склону кустов к нему шагали Падур и Янин, лица их были неподвижны, глаза смотрели прямо вперед, вместе с ними шагал еще один, не знакомый Вотше, изверг. Не дойдя шага четыре, все трое, как по команде остановились, вернее, замерли, и в этот момент раздался короткий смешок изгоя. Изверги чуть качнулись, как от легкого удара в грудь, моргнули и тут же прищурились, словно в глаза им попал солнечный луч. А спустя мгновение, Падур неуверенно пробормотал:
– Бамбарак?.. Ты куда подевался?..
– Вы как себя чувствуете? – Не отвечая на вопрос, в свою очередь спросил Вотша.
– Да, нормально, – пожал плечами Падур.
– Только ждем тебя уже который день! – Вступил в разговор Янин. – Где ты был?!
– Да, вот, ходил за нашими. – Улыбнулся Вотша и кивком указал себе за спину.
Падур и Янин посмотрели в указанном направлении, и Янин присвистнул:
– Вот это да! И зачем ты их всех сюда притащил?!
– Идем в Рожон… – Проговорил Вотша, чуть запнулся, посмотрел на Харта и добавил. – Вот ему помогать!
Оба изверга посмотрели на изгоя и… ничего не сказали. Вотша стало понятно, что Харта они видят впервые.
Изгой шагнул вперед и, словно что-то вспомнив, нетерпеливо заявил:
– Ну, и что твои изверги расселись? Пусть поднимаются, пора идти!
Вотша посмотрел на стоявшего рядом с ним Махася, и тот понял его без слов. Развернувшись, староста Лосинки быстрым шагом направился к отдыхающим извергам, и скоро до Вотши донесся его зычный голос:
– Подъем!! Кончай валяться!!
Спустя несколько минут отряд Махася снова вытянулся узкой – три человека в ряд, колонной, и двинулся следом за своим командиром к стоявшим на бугорке Вотше и Харту.
Темный Харт не стал дожидаться, когда изверги приблизятся, он развернулся и вроде бы неторопливо двинулся прочь. Вотша хотел, было, крикнуть, чтобы изгой подождал отряд, но вдруг каким-то шестым чувства понял, что желать этого не следует. Он шагнул вслед за Хартом, негромко бросив Падуру:
– Поторопи Махася, пусть догоняет.
Тропа, на которую незаметно вышел изгой, шла почти прямо, постепенно поднимаясь, а по бокам ее медленно вырастали два холма, покрытые невысоким, но довольно густым кустарником. Поначалу идти было легко, под ногами стлалась коротенькая травка, ложбина, по которой была протоптана тропа, была достаточно широкой, и колонна извергов шагала, не меняя своего строя. Однако километра через два-три склоны холмов стали гораздо круче и сжали тропу так, что по ней могли пройти только двое. Колонна растянулась, и Махась, пропустив ее мимо себя, пошел замыкающим. Между кустов, покрывавших склоны холмов, стали появляться небольшие деревца, и скоро колонна извергов шагала уже по настоящему, хотя и достаточно низкорослому лесу. Скоро стало смеркаться, и наступающие сумерки казались еще гуще от того, что над тропой сомкнулись ветви деревьев.
Фигура изгоя, шагавшего впереди, начала растворяться в наступающих сумерках, и Вотша прибавил шагу, чтобы не потерять ее из виду, но через несколько десятков шагов он вдруг понял, что не может догнать мелькающую впереди темную тень. И в этот момент она исчезла! Вотша припустился бегом и неожиданно для себя оказался в пещере, больше похожей на яму под вывороченным из земли комлем гигантского дерева – из боковых, заросших травой стен и с потолка свешивались корни стоящих выше деревьев. Он остановился, всматриваясь в зияющую перед ним темную дыру, пройти в которую можно было только по одному, пытаясь хоть что-то разобрать в поджидающей его темноте, и в этот момент впереди вспыхнуло трепещущее, красновато-оранжевое пламя факела. После короткого колебания Вотша шагнул вперед, к колеблющемуся свету и почувствовал под тонким слоем павшей листвы, на который ступила подошва его сапога, твердую опору, похоже, пол этой, казавшейся дикой, пещеры был… замощен!
