Затем Старик уговорил их заниматься с молодежью фехтованием! Более того, стало известно, что для этой цели он принес из своего похода в Мир несколько очень неплохих мечей! Это было настолько необычно, нелепо и бессмысленно, что у стариков ничего кроме смеха не вызывало. Но молодым ребятам нравилось держать в руках оружие, а их наставникам учить тому, что они отлично умели в своей прошлой жизни, и не забыли в новой! Когда же выяснилось, что и сам Старик, и пришедшие с ним ребята тоже неплохо владеют оружием, насмешки стихли, но осталось настороженное недоумение!
Вскоре после этого Сафат женился на младшей дочери старосты Лосинки и переехал в дом тестя. А полгода спустя староста прислал к продолжавшим жить вместе уругумцам мальчишку, приглашая Вотшу зайти к нему для разговора.
Вотша пришел к старосте в тот же вечер, пришел, как и положено, с гостинцем – небольшим горшочком, наполненным горным медом. Хозяин дома, высокий, еще не старый изверг, с темной густой шевелюрой, чуть тронутой сединой, спокойным, даже чуть безразличным лицом, отвел гостя в небольшую заднюю комнату, усадил к столу, накрытому для легкого ужина, сам сел напротив, а стул справа занял Сафат. Когда мужчины, закончив ужин, выпили по последней рюмке вина, староста села посмотрел на Вотшу и спросил напрямик:
– Слушай, белоголовый, расскажи мне, что вы ищите в наших горах!
Вотша улыбнулся и бросил задумчивый взгляд на опустившего глаза Сафата.
– Да, ты правильно понял мой вопрос! – Снова заговорил староста. – Мой зять по месяцу пропадает в горах, и не говорит, зачем! И моей дочери и мне самому это… несколько странно! Вы что-то ищите уже почти два года, а ведь за это время можно было перевернуть все наши горы! Может быть того, что вы ищите, вообще нет?!
Вотша снова посмотрел на Сафата, потом улыбнулся и, откинув полу своей длиннополой куртки, вытащил из ножен недлинный кинжал со странным светлым, мягко отсвечивающим клинком. Положив оружие перед старостой, он, задумчиво глядя старосте в лицо, проговорил:
– В горах, откуда мы пришли к вам, уважаемый Махась водится вот такой металл. Я называл его серебром, а ребята прозвали уругумской сталью. Мы надеялись отыскать такой же здесь и… отыскали, причем, очень богатую жилу. В ней попадаются самородки до сотни килограмм! Но перетаскивать их сюда, в село, чтобы здесь обрабатывать и тяжело и, в общем-то, не нужно – мы не хотим раньше времени показывать людям, с чем мы возимся. Так что Сафат и другие ребята вовсе не «таскаются» по горам, они уходят к найденной жиле и там работают с этим металлом.
Вотша перевел взгляд на свой кинжал.
Махась взял оружие в руки, повертел его перед глазами, попробовал заточку, потом снова взглянул на Вотшу и спросил:
– Ну, и что необычного в этом металле. На мой взгляд, ваша уругумская сталь во всех отношениях уступает обычной стали, ну, разве что, выглядит красиво. Из такой стали хорошо делать украшения или, может быть, ложки.
Вотша с Сафатом переглянулись и Сафат едва заметно кивнул.
Вотша задумчиво потер подбородок и заговорил медленно, тщательно подбирая слова:
– Мы живем у вас почти два года. За это время в Лосинку четыре раза приходили многоликие и, чего уж скрывать, просто-напросто грабили село…
– Ну, уж и грабили… – Усмехнулся староста. – Скорее забирали то, что мы сами для них приготовили! Многоликие по нашим горам шляться не любят, если уж зашли, сразу к селу направляются, так что в горах все, что надо, спрятать можно!
– В любом случае… – Не стал спорить Вотша. – Мы даже здесь платим дань многоликим – дань камнями, имуществом, унижением, наконец, жизнью!.. Они же убили двоих!
– Так заведено не нами, и так будет всегда… – Угрюмо проговорил Махась, сведя густые, чуть посеребренные сединой брови. – А раз мы не можем изменить положение вещей, надо к этому положению приспосабливаться.
Вотша аккуратно забрал из рук старосты свой кинжал и, ласково погладив полированное лезвие пальцами, улыбнулся:
– Вот это может изменить «положение вещей»!
Лицо старосты окаменело, взгляд медленно перетек с лица Вотши на его руки, державшие кинжал. С минуту в комнате царило молчание, а затем староста выдавил из себя недоверчивое:
