Тороп улыбнулся в ответ и пообещал:
– Мы сейчас уезжаем, но я попробую до отъезда подписать эту рекомендацию.
– Как – уезжаете?!! – Вскинулся мэтр Янед. – Разве вы не останетесь хотя бы до обеда?!! До того прекрасного обеда, который мы сейчас начинаем для вас готовить?!!
– Я очень сожалею, но нас ждут неотложные дела! – Судя по голосу, Тороп действительно сожалел о необходимости уезжать, и для мэтра Янеда это было высшей похвалой. Однако он мгновенно понял, что уговаривать столь занятых людей не имеет смысла, и может быть сочтено недопустимой назойливостью, поэтому он проговорил с надеждой в голосе:
– Так, может быть, трижды посвященный со своими спутниками решит остановиться в этой скромной гостинице на обратном пути?.. Мэтр Янед сделает все, чтобы трижды посвященному было удобно и спокойно!
– Трижды посвященный подумает о твоем предложении. – Совсем уж сухо ответил секретарь и, коротко кивнув, направился к выходу.
Когда Тороп вышел во двор, отряд уже садился в седла. Подойдя к Ратмиру, о чем-то беседовавшему с Рыжим Каином, секретарь дождался вопросительного взгляда трижды посвященного и с улыбкой протянул ему пергамент:
– Хозяин гостиницы отказался взять плату за постой, и взамен почтительно просит тебя поставить свою подпись на этом документе.
Ратмир бросил быстрый взгляд на пергамент и покачал головой:
– Ну что ж, мы действительно хорошо провели ночь и сытно поели у этого достойного лиса. Почему бы не сделать ему приятное?..
– Приятное?.. – Снова улыбнулся Тороп. – Да ты осчастливишь его!
Секретарь достал из поясного мешочка стило и чернильницу, и Ратмир поставил свою размашистую подпись внизу пергамента.
Тороп спрятал письменные принадлежности, забрал у Ратмра пергамент и быстрым шагом отправился обратно в гостиницу. Мэтр Янед дожидался его прямо за входной дверью и, увидев на протянутом ему пергаменте четкую подпись трижды посвященного волхва, задохнулся от счастья. Тороп не стал дожидаться новых выражений его благодарности – отряд был готов к отъезду, и все ждали только его!
Выехав из Корнгольца, отряд быстрой рысью двинулся в сторону гор. Дорога, если ту тропу, по которой они двигались, можно было назвать дорогой, пролегала по открытой местности и шла все время вверх, словно высящиеся впереди лесистый отрог выбросил в сторону городка длинный жадный язык! Однако, километрах в двух от Корнгольца, тропа вильнула вправо, вниз и пошла по склону, петляя, как будто ей было необходимо обойти некие, не видимые глазу, препятствия. Скорость движения пришлось снизить. Скоро окружающие тропу кустики, а затем и трава исчезли, и было непонятно, каким образом Рыжий Каин не теряет ставшую невидимой тропу. Однако, рыжий лис вел свою лошадь уверенно, иногда переговариваясь с одним из своих товарищей, присоединившихся к отряду в Корнгольце. Этот рябоватый, с чуть раскосыми, рыжими глазами парень демонстративно не обращал внимания на трижды посвященного и его свиту, словно сопровождать столь значительных людей было для него совсем не внове! Второй товарищ Каина, пожилой мужчина явно не из лисьей стаи, напротив, то и дело посматривал на Ратмира, и в его взгляде читалось почтение.
Ратмир, между тем, направляя своего коня следом за лошадью Каина, гадал, куда же делись те высоченный, поросшие лесом отроги, которые он видел из окна гостиницы и в самом начале этой чудной тропы – вокруг, и выше по склону и ниже движения отряда расстилалось бесконечное пространство, усыпанное камнем. Отряд обогнул очередную каменистую осыпь, и перед путниками открылось узкое ущелье, прорезанное, по всей видимости, бегущей по его дну речкой. По обоим берегам этой быстрой, пенящейся реки шло такое нагромождение рваного, искрящегося причудливо изломанными гранями, камня, через которое, по мнению Ратмира, вообще невозможно было пройти!
– Вот оно – ущелье Гнилых зубов! – Сообщил рыжий Каин, останавливая свою лошадь. – Дальше мы пойдем пешком.
Отряд спешился. Друзья Каина немедленно принялись обустраивать временный лагерь, а Ратмир и его спутники разобрали поклажу и двинулись к реке. Отойдя метров на пятьдесят, Ратмир негромко спросил, обращаясь к проводнику:
