— Что за дурень стрельбище устроил рядом с дорогой? — спрашиваю Гусара.
— Какое на хрен стрельбище?! — таращит он глаза. — Это в натуре стопудовые разборки! Или братва друг в дружку пуляет, или от ментов отстреливаются!
— Валим отседа, — говорю, — пока ветер без кирпичей!
А Кирюха перебежал на ту сторону и глядит из-за ёлки на окружающую природу. Потом — назад, прямиком к «шестёре».
— Ты чего? — интересуюсь. А у самого поджилки трясутся.
— Перо у тебя есть? — спрашивает Гусар и глядит бешеными глазами.
— Само собой, — говорю.
— Валяй к джипу и пробей покрышки!
А сам достаёт из-под куртки железяку, навроде металлической линейки. И где он её подобрал? Автоматы тем временем тарахтят по полной программе.
— Ты что, памарки отшиб?! — рычу. — Да такие пацаны нас из-под земли выскребут! Нашёл с кем шутки шутить.
Гусар тем моментом уже вскрыл «шоху», как консервную банку. Она что-то вякнула жалостиво, но Кирюха тут же пасть ей заткнул.
— Пробивай скаты! — орёт.
Ну, куда денешься? Потыкал я колёса. Твёрдые, заразы! Еле справился. Потом гляжу, дверца в салон открыта. Нырнул, понятно. Сразу — в бардачок. Там — сумарик кожаный, маленький, нынче такие «дурки» всякие долбоносы в руках таскают. Мы эту погребень пидараской называем. А какой нормальный пацан будет с женской сумочкой таскаться? Раскоцал, гляжу — суровый пресс бабла. Выскочил, лавэ — в карман, пидараску — в зеленя/. Кирюха как раз с зажиганием возился. Я подлетел к тачке.
— Давай скорее! — шипит Гусарик.
Нырнул я в «шестёрку», Кирюха дал по газам — и мы растаяли, как ёжик в тумане.
— ЧТО ТЫ, ОТМОРОЗЬ, ТВОРИШЬ? — говорю я ему по дороге. — На кой хрен тебе этот драндулет? Тебя же на трассе любой мент тормознёт — и загремим по-новой! На тачку документов нема, у самих вместо ксив — справи/лы зоновские… Ты чё, погорелец колхозный?!
— Харэ миньжеваться, — гонит Кирюха. — Валюты у нас на кармане — кот наплакал. Вчера покуражили конкретно. Надо пополнить золотой запас. Есть у меня тут недалеко яма, сейчас мы с трассы на тракт соскочим, к неманам в посёлок. Там это ведро сплавим, филками разживёмся.
— Много тебе за такой металлолом дадут, — говорю. Насчёт пидараски, конечно, молчок. Зачем пацана расстраивать? У него свой промысел, у меня — свой.
— Есть у меня подозрение, — толкует Гусар, — что местный бригадир войдёт в наше положение. У нас с ним свои счёты.
— Какие там счёты? — я ему. — Вот с крутышами из ботанического сада у тебя теперь точно счёты.
— Херня, — машет Кирюха. — Видал, какой «чирик» рядом с «шохой» стоял?
— Что за чирик? — не врубился я.
— Ну, джип «Широкий». «Чероки», вахлак ты хрустьянский! Братки из такой тачки долго чикаться не будут с теми, кто на «шестёре» прикатил.
— А с нами тем более! Мы же им покрышки подолбали! Эти ребятишки нас из принципа отыщут.
— Вряд ли, — ухмыляется Кирюха. — Вот пассажира, которому мы «шоху» скинем, найти могут. Если сильно осердчают, и по балде ему настучат. Нас-то с тобой из-за голимой «шестёрки» по стране разыскивать не станут, а с него слупят по полной программе за блуд. С кого-то ж надо…
— За что ты его так сурово? — интересуюсь. — Такие прокладки вроде не по понятиям.
— Да уж конечно! — аж подпрыгнул Гусар. А может, на кочке подпрыгнул, потому что свернули мы как раз на просёлок. — А ментам эта сука меня по понятиям сдавала? Нет, Леший, по долгам расплачиваться надо, мы же не фуфлыжники.
И Кирюха загоготал, как гусь.
Всё случилось так, как рассчитал Гусар. Встретила нас широкоскулая косоглазая сволочь, которую Кирюха называл Шарлем. По всему видно было, что киргиз этот чи казах не особо рад Гусару, хотя и лыбился, как калоша одиннадцатого номера. Когда дошло до дела, Кирюха нагло запросил неприличную сумму. Шарля слегонца передёрнуло, но Гусар во время базара то и дело невзначай щёлкал моей «выкидухой», и эта французская чурка отмусолила «бакинские» без разговоров.
— Сейчас прикинемся по-людски, — сказал Гусар, когда мы шли по двору на выход, — а там можно и в столице появиться.
Но тут Гусара настиг замусоленный мужичонка, который до этого провожал нас к Шарлю. Он схватил Кирюху за рукав и стал совать какой-то коричневый плоский чемоданчик — их ещё называют «дипломат».
