— Прости, Какаши, но у меня с ребятами личные счеты. Не мешайся под ногами. Кисаме, разберись с этими двумя, — приказал он.
Эта фраза и определила то, как будет идти бой. По ту сторону поляны два брата стояли напротив отступника из клана Учиха. На этой же половине остались Какаши, напротив которого из быстро передвигающейся по поляне лужи выросла высокая фигура человека-акулы с мечом.
— Слушаюсь, Шисуи-сама, — прорычал человек-монстр с забинтованным мечом за спиной, оскаливая маленькие зубы в зловещей улыбке.
Киба, приходящий в себя под деревом, увидел, как Шисуи едва заметно топнул пяткой, сложив несколько печатей пальцами, и за его спиной из земли с грохотом выросла высокая стена, отделившая его, Какаши и Кисаме от трех Учих, уходящая в обе стороны на несколько сотен метров.
Инузука изумленно моргнул, устремив взгляд на горизонт, где среди маленьких деревьев все еще виднелся другой конец высоченной стены.
"Как это так... Сколько же у него чакры!" — пронеслось в голове: "Или же это я слишком сильно ударился при падении".
— Киба! Некогда любоваться красотою природы. Лучше помоги мне! — услышал он окрик Хатаке, — Быстрее покончим с ним — быстрее доберемся до Итачи и Саске.
Копирующий Ниндзя уже сражался с высоким нукенином, чье здоровое тело отбрасывало на землю еще более впечатляющую тень. Хатаке и Хошигаки уже кружились друг вокруг друга в танце смерти. Какаши сжимал в обеих руках по кунаю, пропитав оружие чакрой молнии. Кисаме же схватил меч, невообразимый по размеру (и, скорее всего, по весу) и сразу перешел в наступление. Он махал здоровенным оружием, словно пушинкой. И только благодаря шарингану и исключительной ловкости Хатаке уворачивался от его смертоносных выпадов. Порой Какаши не успевал отпрыгивать, и тогда приходилось встречать натиск Самехады двумя кунаями. От таких мощных ударов, скорее всего, у него скоро бы отвалились бы руки, и Копирующий Ниндзя стал бы бесполезным в качестве шиноби.
Киба мотнул головой, окончательно приходя в сознание. Он вскочил, отдал короткий приказ Акамару, терпеливо переминающемуся с лапы на лапу и усиленно рычащему на мутанта, от которого за версту воняло рыбой.
— Стихия Огня: Двойной Клык Инузука! — услышал Какаши яростный крик юного чунина и поспешил отпрыгнуть назад, освобождая площадь попадания техники.
Киба и его верный пес превратились в два черных сверла, объятых пламенем. Прочертив в воздухе дугу, оба, вращаясь, врезались в то место, где стоял Хошигаки. Инузука ничуть не сомневался в победе и успехе техники. Но в самый последний момент Кисаме отступил на шаг назад и, занеся свой меч за плечо, с размаху отбил сначала одно сверло, затем другое.
Акамару с жалобным визгом отлетел обратно под дерево, а Кибу подбросило в воздух. Приняв свою изначальную форму, Киба успел сделать несколько непроизвольных кульбитов, после чего его вновь настиг меч человека-акулы, отправивший Инузуку в ту же сторону, что и Акамару.
Хошигаки стиснул зубы, глядя, как от ударов по огненным сверлам вмиг превратились в плах белые бинты, скрывающие истинный облик Самехады.
Киба прокатился по земле, словно клубок, но нашел в себе силы остановить свое движение и развернуться. Белый пес уже был рядом.
— Акамару, ты как? — спросил Киба, бросив беспокойный взгляд на собаку.
Пес тявкнул, что означало, что с ним все в порядке, чего нельзя было сказать о самом собачнике. Весь его лоб был залит кровью, а на спине сквозь распоротую черную кожаную куртку виднелись длинные глубокие царапины.
— Проклятье!
— Киба, где твои глаза?! Это Акацуки, а не разбойники, которые ложатся от одной мощной техники! — выругался Какаши, подскакивая к Инузуке, закрывая его от Кисаме.
Киба ухмыльнулся, стирая с лица собственную кровь.
— Бросьте, Какаши-сенсей, со мной все в порядке, — бросил он, выхватывая из подсумка несколько сюрикенов.
— Помни, один удар члена Акацуки может быть смертельным. И не важно, какими иллюзиями ты кормишь себя, когда получаешь по морде, — не удержался Хатаке.
Кисаме удивленно смотрел на Кибу, который, поморщившись, встал во весь рост, поравнявшись с Копирующим Ниндзя. Он был еще способен вести бой, несмотря на тяжкие увечья.
