Ни одно из сколько-нибудь значительных происшествий среди переселенцев не ускользало от внимания Джейсона, а внезапное преображение Сэма было среди них, на его взгляд, самым примечательным. Сэм сбрил бороду и стал носить чистую одежду. Если он не следовал по пятам за Габриель, стараясь всеми силами быть ей полезным, то играл с детишками или сидел возле своего фургона, вполголоса беседуя с женой. Миссис Даффи, отнюдь не будучи ревнивой по природе, похоже, была признательна судьбе за это неожиданное преображение мужа.
С тех пор как караван покинул Медвежье озеро, Джейсон не обращал никакого внимания на Габриель и не удостоил ее ни единым добрым словом, не говоря уже о комплиментах. В тот день он казался ей самым пылким любовником, а потом снова спрятался за стену молчания, превратившись в совершенно постороннего человека, который превыше всего ставил ее репутацию – или, скорее, свою собственную. Так или иначе, результат от этого не менялся. Он словно забыл о ее существовании, и его откровенное равнодушие причиняло ей боль.
Впрочем, как-то раз, улучив момент, он спросил ее явно раздосадовано:
– Надеюсь, Сэм не доставляет тебе хлопот? Если он станет докучать тебе, только дай мне знать…
– Что ты сделаешь на этот раз? – прошипела Габриель. – Пристрелишь его?
– Черт побери, Габриель, ты ко мне несправедлива! Девушка тотчас отвернулась, поскольку не знала, как открыть ему глаза на его безрассудство, едва не стоившее жизни Сэму. Положение казалось ей просто безнадежным, но ее чувства к Джейсону нисколько не изменились, да она к этому и не стремилась. Он сам воздвиг между ними невидимый барьер, и каждый раз, когда она пыталась его разрушить, у нее складывалось впечатление, будто она бьется головой о каменную стену.
Когда переселенцы добрались до источника Сода-Спрингс с его игристыми, словно шампанское, водами, все они пришли в неописуемый восторг при виде множества мельчайших пузырьков, которые приятно щекотали ноздри, стоило им только начать утолять жажду. Габриель присоединилась к своим спутницам, однако ей было трудно разделить с ними их забаву, когда Джейсон стоял совсем рядом. Многое в этом человеке вызывало у Габриель невольное восхищение, но сейчас просто не могла смотреть на него – так ей не хватало проявлений нежности с его стороны, принять которые она теперь не имела права, и по его же вине.
Эрика заметила, как Габриель отделилась от их группы, словно искрившиеся на солнце воды источника не представляли для нее интереса.
– Послушай, давай поговорим. Тебя явно что-то беспокоит, а я всегда готова помочь. – Эрика приветливо улыбнулась подруге.
Габриель в ответ отрицательно покачала головой и простодушно улыбнулась. Она ни за что бы не призналась своей лучшей подруге, что полюбила Джейсона Ройала и даже несколько раз была с ним близка, однако наотрез отказалась стать его любовницей, поскольку ее возмущало пренебрежительное отношение с его стороны.
Эрика в ответ нахмурилась, однако не оставила своих попыток.
– Все дело в мужчинах, так?
– Каких еще мужчинах? – недоуменно переспросила Габриель.
– Разумеется, в тех, которые за нами послали. Кого еще я могла иметь в виду? – отозвалась Эрика. – Мэрлин, например, по-прежнему расстраивается из-за того, что неверно указала в анкете свой возраст. Ты ведь и сама слышала, как она плачет по ночам.
– Мне искренне жаль Мэрлин, – откликнулась Габриель, – она очень славная девушка, но, по-видимому, мужчины до сих пор мало обращали на нее внимания, и она не верит, что заслуживает того счастья, к которому так стремится.
– По правде говоря, я не знаю, чем ей помочь. А ты? – спросила Эрика с надеждой.
– Ну, если бы рядом нашлось несколько мужчин, мы могли бы просить их уделять ей больше внимания или по крайней мере хоть иногда заговаривать с ней, чтобы она чувствовала себя увереннее, – размышляла вслух Габриель.
После короткого раздумья Эрика так и взвизгнула от восторга:
– Давай попросим мистера Ройала, пусть уделит ей побольше внимания! Он такой любезный мужчина, я уверена, тебе он не откажет!
Габриель, едва удержавшись от яростного возгласа, сделала глубокий вдох и произнесла:
