— Вот здорово! — восклицает тот с самой искренней радостью. — А я как раз пришел просить ее руки.
— Ну, вы везучий, как я погляжу: с ходу попали на нужного человека.
— Так да или нет? Я, знаете ли, не очень-то к этому стремлюсь, но подумал-подумал и решил: а почему бы и нет, в конце концов; ну а потом, еще она мне намекнула, что у нее уже животик с секретом, как говаривал мой дед, а он был тоже большой ходок по этой части, — судите сами: у меня не менее семидесяти двух побочных кузенов или детей данных кузенов, но поскольку я — человек чести (хотя, заметьте, в нашем деле ничего не стоит наделать детей на каждой остановке по всему маршруту; один мой коллега ухитрился даже обилетить пассажирку младенчиком между улицей Пти-Жан и Оперой), то я хочу сказать, что этот вопрос мне знаком, и не было бы ничего удивительного, если бы я, как говорится, проехал мимо, но я решил иначе и сделал остановку, так что призываю вас воспользоваться случаем. Ну и к тому же я не прочь пожить на барже.
— Вот на это не рассчитывайте, — говорит Сидролен.
— Да у вас на борту вроде бы не тесно.
— Мои дочери, — заявляет Сидролен, — выходя замуж, покидают баржу. Такая у нас семейная традиция.
— Неужели вы нас вышвырнете в какую-нибудь паршивую многоэтажку?
— Ну, дорогой мой, это уж ваши проблемы, — отвечает Сидролен. — Замечу вам, что кроме многоэтажек есть еще домики в предместье, комнаты для прислуги (шестой этаж без лифта), автоприцеп на приколе и масса всякого другого жилья.
— А все же у вас на барже места предостаточно.
— Вы на ком собрались жениться, — спрашивает Сидролен, — на Ламелии или на барже?
— Баржу-то я еще не видел.
— Должен вам сказать, — заявляет Сидролен, — что эта баржа — всем баржам баржа, красивей не сыщешь. Желаете взглянуть?
— Боюсь, что расстроюсь, как подумаю, что мне не суждено здесь жить.
— Ну-ну, не горюйте, — утешает его Сидролен, — зато вы всегда сможете зайти сюда опрокинуть стаканчик укропной настойки. Кстати, приглашаю на стаканчик.
Сидролен указывает дорогу, они спускаются по склону, вступают на мостки, и гортранспортист едва не срывается с них в речную тину.
— Сразу видно, что вы никогда не служили на речных трамваях, — любезно говорит ему Сидролен.
Потом кричит:
— Твой ухажер явился!
Слова эти предназначаются Ламелии; появление следует незамедлительно.
— Кто этот господин? — спрашивает Ламелия у Сидролена.
— Да вроде бы твой суженый.
— Первый раз вижу, — заявляет Ламелия. — Но если он хочет выпить стаканчик укропной настойки, могу ему предложить.
— Уже предложено! Давай неси ее сюда.
Ламелия удаляется, дабы провести в жизнь сей проект.
— Ну, дорогой, — говорит Сидролен гортранспортисту, — как вы находите мою баржу?
— Очень миленькая, — рассеянно отвечает тот. — А что, ее правда зовут Ламелия?
— Нет, ее зовут «Ковчег».
— Вашу дочь зовут «Ковчег»?
— Мою дочь зовут Ламелия.
— Вы уверены?
— Да вы что, не узнаете ее?
Гортранспортист демонстративно громко чешет в затылке.
— Да прямо не знаю... не знаю... ей-богу, не знаю. Нет, скажите, ее и вправду зовут Ламелия?
— Факт!
— Сомневаюсь, чтобы другая Ламелия — моя то есть — жила на другой барже в этом же месте.
— Почему бы и нет?!
— Хм... но... по теории вероятности...
— Эта ваша теория — только предлог для гаданий и парадоксов. Может, всех девушек на всех баржах у всех причалов зовут только Ламелиями.
Гортранспортист принимает скептический вид.
— Я имею в виду только те баржи, что стоят на приколе, — уточняет Сидролен.
Гортранспортист принимает почти убежденный вид. Но он бы ошибся, поверив в это окончательно, ибо Ламелия, принесшая укропную настойку, обращается к нему так:
— Ну что, лапочка, здорово я тебя напугала?
— Конечно, это она! — ликующе восклицает лапочка.
— Ты уже поговорил с папой?
— Да, — говорит лапочка.
— Он согласен?
— Спроси сама.
— Папа, ты хочешь, чтобы я вышла замуж за гортранспортиста?
— Да, — говорит Сидролен и не без грусти добавляет: — Ну вот, как говорится, и с плеч долой.
Они чокаются. Беседуют. Обсуждают проблему будущего жилья, поскольку вопрос о поселении на барже не стоит; впрочем, гортранспортиста эта перспектива не так уж и манит, — известное дело, на реке сыро, того и гляди, ревматизм подцепишь, а он, гортранспортист, боится ревматизма пуще смерти. А потом, малыш — поскольку вопрос стоит о малыше — рискует свалиться в эту зловонную сточную жижу, окружающую баржу, так что лучше уж подыскать домик в предместье, но вот только спрашивается, на какие шиши. Сидролен также спрашивает себя, на какие шиши.
