Люси покачала головой, сняла свою широкополую шляпу, стянула белые перчатки.
— Она не хочет «Вечного Приюта», Майкл. Она уверена, что Дэффи будет лучше покоиться рядом с домом.
— Ты хоть ее видела?
— О, я прекрасно ее разглядела. И даже предложила товар. Она на него не клюнула.
— Что она собой представляет, Люси?
Люси Гамильтон запнулась и набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем ответить:
— Похожа на прокаженного ангела, Майкл.
В широко открытых глазах Люси было какое-то беспокойное выражение, когда она встретила испытующий взгляд Майкла.
— Как бы это сказать? У нее опустошающая красота… и больная душа.
Шейн спросил спокойно:
— Иными словами, у тебя нет уверенности в том, что именно она убила мужа и попробовала прикончить Генриетту, когда решила, что старая дева ей надоела?
— Я думаю, что именно это я и хочу сказать. И… мне нечего добавить, кроме как про ее рот. Но я не собираюсь описывать его. Надеюсь только быть поблизости, когда ты первый раз ее увидишь.
— Тебе удалось познакомиться с кем-нибудь еще?
— С горничной по имени Мейбл, она меня едва впустила. С очаровательным братцем Аниты, Марвином. И с Чарльзом.
Шейн слегка усмехнулся тому, как изменилась интонация Люси, когда она назвала имя шофера.
— Расскажи мне о Чарльзе.
— Я с ним основательно познакомилась за каких-нибудь десять минут, — тихо сказала Люси. — Он… в нем что-то такое есть, Майкл… Черт, ужасно трудно описать.
Ее голос стал глуше, она отвернулась к барьеру, за которым находился ее стол. Она стояла в профиль к Шейну и медленно продолжала, тщательно подбирая слова:
— Вокруг него какая-то аура. Почти физическое излучение. Ты понимаешь, что он совершенно примитивен. Как животное.
Она остановилась у барьера и обернулась. Лицо ее вспыхнуло.
— Ладно, — с трудом проговорила она. — Я выскажу это вслух. Он заставляет женщину почувствовать, что его любовь была бы неистовой, свободной от всего, изумительной. Он заставляет тебя почувствовать, что он мужчина, а ты женщина. Он даже не дотронулся до меня и ничего не говорил, но сумел пробудить инстинкт, которого я в себе даже не подозревала. Я не легла с ним там, в парке, но… в какой-то момент я этого хотела. А сейчас… — ее голос упал. — Я уже не знаю, хочу я этого или нет.
После своей странной вспышки Люси упала на стул, закрыла лицо руками, вся сжалась, и плечи ее задрожали. Шейн постоял неподвижно, потом позвал:
— Люси!
Она не подняла головы, он ушел в кабинет и через несколько минут появился с бумажным стаканчиком, в котором плескался коньяк пополам с водой и льдом. Люси все еще сидела, склонившись над столом, подняв плечи и закрыв лицо руками.
Майкл хмуро положил крепкую руку ей на плечо и сильно сдавил его:
— Приди в себя и выпей.
Она медленно выпрямилась и отняла руки от щек с полосками слез. Мгновение она смотрела на Шейна непонимающим взглядом, потом взяла стаканчик и покорно его осушила. Дрожь прошла по ее телу:
— Теперь-то я понимаю. Я в конце концов на десять лет старше Чарльза, а он заставил меня почувствовать себя шестнадцатилетней девственницей.
Шейн заметил:
— Он, должно быть, крутой малый.
— Дело не в том, что он что-то делает или говорит, — воскликнула Люси безнадежно. — Таков его способ существования. Тебе этого никогда не понять.
— Нет, — сказал Майкл сдержанно. — Я и не пытаюсь.
Он прислонился боком к барьеру, но не смотрел на Люси.
— По тому, как ты описала этих двоих, получается хорошенькая взрывчатая ситуация.
— Ох, я, наверное, ужасно преувеличиваю.
Люси высморкалась, и голос ее стал более ровным:
— Боже милостивый! Как мелодраматически, должно быть, все то прозвучало!
— Ну а что ты скажешь о братце?
— Марвин? А-а, слабак и пьяница.
Шейн дернул ее за мочку уха:
— Ты, кажется, придаешь своим переживаниям больше значения, чем содержимому собачьего желудка. К черту, Люси! Как ты думаешь, Анита что-нибудь подозревает?
— Нет, уверена, что нет, — Люси уже успокоилась, и когда Шейн вопросительно взглянул на нее, наморщила носик и застенчиво улыбнулась: — Я, кажется, решилась, — объявила она. — Я все думала по дороге из усадьбы Роджелла, сказать тебе или нет? Знаю, что не должна, черт бы тебя побрал. Ты, наверное, наживешь кучу неприятностей, и все по моей вине. С другой стороны… — она остановилась в замешательстве, открыла сумочку и стала в ней рыться.
