Фэбээровцы редко приезжали на место убийства, но если жертва – любовница действующего конгрессмена, чьи интрижки недавно стали известны прессе, то это привлекло интерес ФБР.
Люси Кинкейд последние два месяца работала преимущественно аналитиком в офисе ФБР, отслеживая в онлайн-режиме сексуальных маньяков, и когда ее куратор Ной Армстронг попросил ее вместе с ним выехать «в поле», она одновременно и обрадовалась, и занервничала.
– Это дело ведет Слейтер, – сказал ей Ной, показывая свое удостоверение копу, перекрывавшему дорожку. – А я, так сказать, на переднем крае.
Старший специальный агент Мэтт Слейтер был непосредственным начальником Ноя и руководил оперативными группами по сбору доказательств регионального управления округа Колумбия. С первого для пребывания Люси в конторе он прямо указал ей, что пока еще она не оперативный сотрудник.
– Ты уверен, что он не будет против?
Люси примерилась к широкому шагу Ноя. Они поднимались по пологому подъему через парк Рок-Крик. Кинкейд много раз бегала здесь – правда, не по этой дорожке, которая проходила близко от кондоминиумов и многоквартирных домов Массачусетс-авеню. В парке могло быть опасно, но большинство бегунов держались людных дорожек, бегали парами или группами и не оставались в парке после заката.
Теперь здесь было больше патрулей и постоянно присутствовала полиция, но никакие правоохранительные органы не могут постоянно контролировать две тысячи акров парка.
Ной остановился, огляделся, чтобы никто не услышал, и тихо сказал:
– Мы работаем урезанным штатом и на урезанных средствах, и все на ушах стоят из-за того, что жертва связана с конгрессом. Слейтер велел мне привезти аналитика.
– Ты не сказал ему, что это буду я.
Люси бесила неопределенность ее положения. Сейчас она была ни рыба ни мясо – ни агент, ни штатский. Через три недели это будет уже неважно, но Кинкейд не хотела бы совершить ничего такого, что поставило бы под угрозу ее поступление в Академию ФБР.
– Это моя инициатива. Квалификация у тебя есть, к тому же у тебя документ группы по сбору данных. – Армстронг пошел обратно. – Я договорюсь со Слейтером, но вряд ли здесь будет проблема.
Люси пошла за Ноем, надеясь, что он прав. Она не знала, почему так боится старшего специального агента Слейтера.
Доверься своему инстинкту, Люси.
Кинкейд будто бы услышала голос своего мужчины, Шона, который напоминал о ее интуиции – по крайней мере, в случае расследования убийства. Она не понимала до конца, хорошо это или нет, но надеялась, что это качество поможет ей восстановить справедливость в отношении Венди Джеймс.
Три недели назад большая газетная передовица выставила конгрессмена Алана Кроули как человека, заведшего интрижку с Венди Джеймс, молодой красивой секретаршей мощной лоббистской фирмы из округа Колумбия. Кроули как типичный политик сначала отрицал связь, затем заявил, что это личное дело и касается только его и его двадцатидевятилетней жены, затем сказал, что раскаивается, и попросил прощения.
Некоторые стали требовать головы Кроули, другие говорили, что остальные политики ничуть не лучше в этом отношении, а третьи под этим соусом указывали, что пресса предпочитает освещать сексуальные скандалы, а не серьезную политику.
На самом деле смерть мисс Джеймс не привлекла бы внимания ФБР, если б не два ключевых факта. Из-за определенного положения женщины при лобби ФБР допрашивало ее по поводу вероятного использования служебного положения в личных целях – а конкретно, не просил ли конгрессмен Кроули или не предлагал ли пожертвований в пользу его или других избирательных кампаний? Во время этого допроса на прошлой неделе мисс Джеймс давала противоречивые показания и потребовала адвоката. ФБР назначило еще один допрос на этой неделе – и вот она мертва.
Действительно ли это случайное убийство или ее намеренно устранили из-за контактов с Кроули или ФБР?
– Пресса еще не пронюхала? – негромко спросила Люси Ноя, когда они подошли к месту преступления.
– Если и узнали, то не от нас.
Мэтт Слейтер, который, как и Армстронг, до ФБР служил в армии, разговаривал с местным полицейским коронером. Он жестом подозвал Ноя.
