Сорок минут летела «бабушка» советского, а теперь и кубинского неба над островом. Трясло нас ужасно. Честно говоря, мне было страшновато.
Летела «Аннушка» невысоко, давала рассматривать землю.
Мы пересекаем Кубу с севера на юг. Наша скромная старенькая «Аннушка» пролетела над горным массивом Сьерра-Маэстра (горы тут невысокие), над полями. Удивляюсь, что тут очень мало воды – рек, озер. Наверное, поэтому на Кубе совсем нет комаров.
Да что там комаров, я не видела вообще никаких насекомых. Но всюду были воробьи. Не все же птахи питались в ресторанах при отелях! Значит, водились и насекомые.
Кроме девушки-стюардессы, был в самолете еще и стюард – приветливый молодой человек. Кубинцы вообще улыбчивы и предупредительны, угадывают малейшее желание. Стоило мне закашляться – стюард прибежал со стаканом воды. И не пожалел же водички – она едва не переливалась через край и была ледяная, какую тут любят. Стоило вытащить карту – парень подбежал и показал маршрут.
Полет над островом показался мне вечностью. Я тряслась, что самолет-ветеран разлетится на кусочки. Вместе со мной трясся и самолет. Четырнадцать часов на аэробусе ни о чем подобном не думалось, а тут… Кстати, Саня тоже трусил. Я видела, как его руки впивались в ручки кресла, даже пальцы белели, когда самолет трясло особенно сильно.
– Ты, что, боишься? – подозрительно спросила я.
– Нет, – сначала он помотал головой, а потом кивнул. – Но если по правде, немного да, я в первый раз в воздухе.
– Я тебя понимаю… мы же летим на старом корыте! Приделали к корыту моторчик…
Уф, достигли острова необитаемого, наконец!
Ой, держите меня, не могу! Ха-ха! Необитаем! Две хижины, пальмовый лес, пирога… Акулы и папайя… Мечтать не вредно! Смеюсь над собой!
На самом деле Кайо-Ларго был очень даже обитаемым – туристами всего мира!
Главный корпус нашего отеля огромным балконом повернут к Карибскому морю. Да, перелетев Кубу, мы оказались на ее противоположной стороне – у Карибского моря. Ух, как непривычно и здорово – входишь в лобби, а там – за окном – синее безбрежное пространство. Очень-очень синее, откровенно синее, такое синее, что для определения даже и слова-то нет. О, нашла! Вот подходящее слово – ультрамариновое! Наконец-то я поняла, что такое «ультрамариновый цвет»! Отель, как корабль, плывет по этому ультрамарину. И опять же в центре «палубы» – лобби – встречает меня, россиянку-северянку Евгению Рассказову, и кубинца-южанина Александра Родригеса, разряженная новогодними шарами искусственная елка до потолка. Почему тут никто хороводов не водит? Их не хватает!
Нам выдали ключи от двух хижин. Ура, ура! Суперпотрясно: все-таки хижины тут имелись! Как это замечательно, что мы будем жить не в номерах отеля-корабля, а в хижинах на приличном расстоянии от главного корпуса. Мой чемодан повез чернокожий бой, с которым Александр немедленно вступил в беседу. Время от времени бой поворачивался и рассматривал меня. Внимательно, как картинку.
– Ты что, про меня рассказываешь? – спросила я у Сани, дернув его за футболку.
– Си. Он никогда не видел русскую девушку, – ответил он, – и вообще русских. А его отец, когда в школе учился, переписывался с мальчиком из Москвы.
– А на каком языке они переписывались?
– На русском, конечно. Тогда, Дженя, у нас все русский изучали.
– Вот здорово! А сейчас? Не переписываются?
– Нет, конечно, – Саня усмехнулся. – Страны разбежались, и друзья тоже.
– Друзьям вовсе не обязательно разбегаться, – не согласилась я.
– Ты права, конечно. Но жизнь есть жизнь, – сказал по-взрослому Санька. – У каждого она своя.
А потом что-то быстро-быстро залопотал бой, улыбаясь во все свои тридцать два. Он в чем-то убеждал Саню, кивая на меня. Может, призывал парня переписываться со мной? Мы и без него это решим! Будем переписываться! Стопудово!
– No, no, – Саня засмеялся, хитро взглянув на меня. А бой остановился, основательно так остановился, чемодан на колесики поставил и еще покачал его за ручку – не упадет? С серьезным, чуть ли не торжественным видом взял мою руку. Потом – с таким же видом Саньку за руку притянул и соединил наши руки в замок. Я с интересом смотрела на процедуру. Потом чернокожий парень наши соединенные руки еще и прижал своей огромной ладонью с волосатыми пальцами.
