-Расскажите мне, Грегори, в чем причина вашей размолвки?!
Знакомый блеск зеленых глаз. . .
Я рассказал Бернадетте о предательстве Адель.
-Ох, бедный Грегори. . . - ее глаза наполнились слезами-Моя неблагодарная сестра разбила вам сердце! Чем наша семья может смыть этот позор и вернуть благосклонность вашего величества?
Бернадетта не теряла времени даром. Плутовка явилась занять освободившееся место в моей жизни и в постели и не особенно это намерение скрывала. . . Я осаждал Хагерти, а Бернадетта явилась брать в осаду меня.
Неделю уже у меня не было женщины. . . В памяти всплыло обнаженное тело Бернадетты в палатке под Гвинденхоллом. Она стояла спиной ко мне и расчесывала волосы после купания. Тогда я принял ее за Адель, сходство фигур двух сестер было просто удивительным. . .
-Я веду осаду, моя дорогая сестрица, и не смогу уделять вам достаточного времени, увы!
-Даже несколько минут в вашем присутствии для меня бесценны!
Ее рот приоткрылся, и розовый язычок медленно прошелся по краю верхней губы. Зеленые глаза чуть сощурились. Я ощутил напряжение внизу живота. Бернадетта разбудила мою похоть.
Но к счастью или, к сожалению, нам помешали.
Пришел Дуган и сказал, о том, что Фостер ждет моего приема. Бернадетта резво поднялась с колен и, улыбаясь, покинула мою палатку.
Молли у костра пела, акампанируя себе на лютне. Ее лицо печально-задумчиво и взгляд устремлен вдаль.
Есть такие дороги - назад не ведут.
На чужом берегу я прилив стерегу.
Паруса, обманув, ветер стих навсегда,
Плоским зеркалом стала морская вода.
Обернуться бы лентой в чужих волосах,
Плыть к тебе до рассвета, не ведая страх,
Шелком в руки родные опуститься легко -
Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.
Я по дну бы морскому навстречу пошла,
Только в компасе старом сломалась игла.
Парус стерся до дыр от палящих светил,
Да и ветер попутный меня невзлюбил.
Ветер, брат ты мой, ветер, за что осерчал?
Хороню в себе боль и венчаю печаль.
Бурунами морскими пробежать нелегко -
Вспоминай мое имя, прикасайся рукой.
Она пела, а я слышал голос Сью. Моя сестра тосковала и печалилась. При свете костров лица окружавших меня людей казались родными и близкими. Но рядом не было ее, моей единственной и любимой Сью. . . и только это имело значение. . .
Моряки гребли умело. Весла погружались в воду без плеска, легко, даже как бы нежно касаясь поверхности моря.
Впереди светился фонарь на корабле наш ориентир. Мои горцы сидели тихо. Морская прогулка для них, как и для меня была новинкой. Только новинка эта не доставляла радости. Кругом тьма-внизу и на небе.
Сотня горцев и сотня арбалетчиков уже погружены на корабль капитана Мелиссио. Я плыл на последней лодке.
Фостер еще до начала осады нашел в гавани Хагерти капитана Мелиссио и передал ему старый долг с процентами-пять фунтов чистого золота.
Капитан пожелал продолжить столь выгодное сотрудничество и предложил план по захвату Хагерти со стороны порта. Все силы гарнизона стянуты к стенам и в порту только немногочисленная стража. Городские кварталы не отделены от порта стеной и потому войдя в порт-войдем и в сам город.
Благодаря Фостеру, моему незаменимому Сэмми я знал о Хагерти все. Я знал, где ночует коннетабль граф Синклер и решил захватить его спящим и принудить отдать приказ о сдаче города.
Крейг Макконохи и Жасс выступили решительно против того чтобы я шел на корабле в порт. Каждый предлагал себя на место командира десанта, но я был тверд.
Черный борт корабля рядом. По веревочной лестнице мои горцы быстро поднялись наверх. Карабкаться по вихляющейся лестнице неприятное занятие. На мне только кольчуга и никаких лат. Но и с таким грузом нелегко забираться наощупь на корабль!
-Приветствую вас, государь на борту "Ласточки"!
-Приветствую вас, капитан! Удача вам не изменила, и вид у вас цветущий!
Капитан захохотал, тряся животиком.
Через час "Ласточка" плотно загруженная моими людьми вошла в порт Хагерти и встала к причалу. Гавань эту и прилегающее побережье капитан Мелиссио знал как свой карман. На входе в бухту Хагерти горел большой масляный фонарь на башне маяка. Сам же город с моря почти не различим, только редкие огни видны.
