— Эй, ну что ты так нервничаешь? Это же вполне естественно. — Она многозначительно посмотрела вниз, затем тряхнула головой, убирая волосы назад. — Расслабься. Мужчины так устроены, что не могут не реагировать в подобной ситуации. Я не собираюсь обвинять тебя в сексуальных домогательствах за твою мужскую природу.
Барри улыбнулся. Он не знал, что это была за улыбка, потому что не планировал ее. Редкий случай.
Она улыбнулась в ответ.
— Вот это тот Барри, которого я знаю.
— Зато ты не та Меган, которую знаю я.
— Ты вообще меня, не знаешь. Да и я только начинаю тебя узнавать. Частичка настоящего Барри приоткрывается, только когда кто-нибудь ведет себя иначе, чем ты ожидаешь. Но даже и тогда ты очень быстро овладеваешь собой.
— И какого же ты видишь меня настоящего? — не мог не спросить он.
— Я вижу неравнодушного и ранимого человека. Другими словами, слабака.
— Звучит сексуально, ничего не скажешь.
— Быть неравнодушным не стыдно, Барри.
— А кто сказал, что я равнодушный? Я неравнодушен ко многим вещам. Просто к одним больше, к другим меньше.
— Не к вещам. К людям. Ничто человеческое тебе не чуждо, но ты не хочешь, чтобы кто-то об этом знал, и скрываешь свое истинное лицо.
— Я не притворщик, если ты на это намекаешь. Просто я изменил себя.
— Зачем?
Барри ответил ей с неожиданной для себя искренностью:
— Чтобы нравиться людям. — Он никогда никому в этом не признавался.
— Ты хочешь сказать, что не нравишься людям такой, какой ты есть на самом деле?
Послышался низкий рокот. Это прогревались двигатели самолета.
— По крайней мере Гас не заткнул нам рты. — Барри был рад сменить тему. Он совершенно утратил контроль над беседой.
— И о чем это тебе говорит? — прокричала Меган сквозь оглушающий гул.
— Что он небрежен? — прокричал в ответ Барри.
— Это говорит о том, что здесь не будет никого, кто бы нас услышал! — проговорила Меган одними губами.
Когда усиливающийся гул наполнил уши, Барри стал просто наблюдать за ее ртом. Она продолжала что-то говорить. У нее, оказывается, великолепный рот. Почему он раньше этого не замечал? Вообще, он многого не замечал в Меган.
Наконец самолетный рев стал удаляться, и Меган снова мотнула головой, слегка ударив его волосами по лицу.
— Проклятье!
— Постой. Позволь мне. — Дождавшись, когда она затихнет, Барри медленно наклонился вперед и поймал непослушную прядь губами. Он узнал горьковатый привкус спрея, или геля для волос, или чего там еще, но он не помешал ему наслаждаться ощущением щеки Меган на своих губах. Ему нравилось быть с ней так близко. Он бы не возражал быть еще ближе. Эмоционально ближе.
От этой мысли сердце его заколотилось, и потребовалась вся сила воли, чтобы не поцеловать ее в надежде, что она ответит на поцелуй. Но Меган верила в его порядочность. Сама она вела себя спокойно и непринужденно, словно они и не сидели в интимной позе, близко прижимаясь друг к другу, словно она могла по желанию отключить кнопку сексуального влечения.
Только Барри не мог отключить свою кнопку, и даже не пытался. Ему так сильно хотелось дотрагиваться до нее, что он боялся сделать что-нибудь крайне идиотское. Поэтому он сосредоточился на движении губ по ее щеке и подталкивании пряди ей за ухо. Маленький завиток стал опять падать, и он поймал его, языком дотронувшись до кончика уха. Желание пронзило его словно стрела.
На мгновенье Барри подумал было послать к черту свои благие намерения и с головой окунуться в намерения дурные. Если б это была какая-то другая женщина, не Меган, он бы так и сделал, но Меган наверняка это не понравится, а для него это было важно. Он медленно отодвинул свое лицо от ее щеки.
— Лучше?
— Да, спасибо, — прошептала она.
Они воззрились друг на друга. Никто не шелохнулся.
— Что у тебя на уме? — Она опустила взгляд на свою грудь. — Это?
Барри резко выдохнул.
— Э…да.
Меган продолжала смотреть на свою грудь.
— Это вечная помеха.
Барри попытался не застонать.
— Не говори так. У тебя… великолепная грудь, — с горем пополам выдавил он.
Меган прекратила попытки освободить свои запястья и заморгала, глядя на него.
— Ой, перестань. Ты же не думаешь так на самом деле.
