— Ты не представляешь, что ты для меня значишь. Столько лет один. Как проклятый. И вдруг — ты. Как спасение. И я понял — все это время я ждал только тебя. Вот такую. И все сразу стало неважным. Одно слово. Скажи!
Жар, с которым все это произносилось, пугал. В каждом слове было столько страсти, столько отчаяния, что вся Настина жалостливая душа готова была кричать: «Да! Я буду с тобой!» Но что-то мешало ей это сказать.
А Вовка уже опустил ее на кровать, тяжело навалился сверху, жадно гладил тонкими пальцами лицо, смотрел так, словно не мог насмотреться.
— Ты невероятная, — жадно шептал он. — Ты не могла здесь появиться. Такие должны ходить по небу, а не по земле. Тобой можно только восхищаться. Ты ангел, и я не могу даже рядом с тобой встать. Но вот она — ты. Позволь мне только коснуться тебя! Позволь стоять рядом и смотреть.
— Подожди! — шептала в ответ Настя.
Его слова кружили голову. Она уже не чувствовала своего тела. Оно, как проклятое зеркало, начинало повторять его движения. Он ее обнимал, и она к нему прижималась. Он вел рукой по плечу, по груди, и она выгибалась, чтобы ему удобней было отодвинуть ткань сарафана. И он целовал ее. Настойчиво. Страстно.
Что должно было произойти дальше, Настя уже не понимала. Все вокруг заполнил его шепот:
— Я люблю тебя. Ради тебя я откажусь от всего. Все уже забыто. Все столетия, тысячелетия боли и отчаяния. В этом мире больше не будет страданий. Мы искупим их. Скажи только слово, что ты согласна. Мы вдвоем — и мир ляжет к нашим ногам. Я все сделаю, чтобы ты ни секунды не пожалела о своем выборе. И это будет правда. Скажи!
Его слова ядом вливались ей в уши. Он закрывал ей глаза ладонью, губы запечатывал своими губами. Она задыхалась. Сознание ускользало. Они уже были не в маленькой вожатской комнате на скрипучей неудобной кровати. Они уже неслись между звезд. В лицо бил ветер, гудели, проносясь мимо, вселенные.
«Да! Только с тобой!»
Мысленно она уже кричала это. Но грудь полнилась жаром, говорить было невозможно, воздуха не хватало. Из кружений галактик вокруг нее выплыло лицо. В темных глазах было столько любви. Его рука потянулась, чтобы коснуться ее лица. Узкая ладонь с тонкими нервными пальцами. Пальцы чуть подрагивали.
Он хочет ее, и это так прекрасно! Остается только согласиться. Если не сказать, так кивнуть.
Настя на мгновение закрывает глаза. И вдруг… Как вспышка. Она с Вавой и Марусей сидит около мистической палатки и гадает старшему вожатому. У нее на ладони лежит его рука. Небольшая крепкая ладонь с длинными узловатыми пальцами — знак гармонии и уверенности в себя.
— Настя! Ты свет в моем бесконечном проклятье.
Очарование уходило. Настя распахнула глаза, пытаясь выбраться из-под навалившегося на нее тела.
— Да? Да? — требовательно задавался вопрос. — Конечно, да!
— Нет! — Настя уперлась в плечи, заставляя Вовку приподняться.
Взгляд был испепеляюще черен, темные брови нахмурены, тонкие губы обнажились в злой ухмылке. Это был не Толмачев. Белая кожа, остановившиеся темные глаза, густые черные волосы, развевающиеся от невидимого вечного ветра. Существо было обнажено. Кожа его была обжигающе горячей. Настя чувствовала этот жар там, где существо так страстно прижималось к ней.
— Да… — протянуло существо, торжествующе улыбаясь. — Ответ — да! Мы будем вместе, Настя. Я сделаю тебя бессмертной.
Он снова склонился, собираясь поцеловать Настю. Прямо над собой она увидела ненормальные змеиные глаза с холодной желтой радужкой и вертикальным зрачком. Между синюшными губами промелькнул раздвоенный на конце язык.
— Ну, здравствуй, Настя, — усмехнулось существо. — Вот мы и встретились. Отвечай: «Да!»
Ужас и отвращение заставили ее забарахтаться на кровати, завизжать. Она билась, отчаянно выворачивая голову, орала, тратя последний воздух из легких. Теперь она тоже видела то, о чем рассказывала девочка Маша.
Неожиданно кошмарное видение закончилось. По глазам ударил яркий свет, комнату заполнили голоса.
— Какой бес в тебя вселился?! — орал Женька, удерживая Вовку в стороне от Насти.
— Пусти! — рвался вперед Толмачев.
Набежавший на него из коридора Николай Сергеевич через голову низкого Ермишкина ударил старшего вожатого по лицу. Вовка отлетел к столу и затих.
