— Мой багаж уже готов. Я как раз спускаюсь вниз, — поспешно проговорила она, думая, что он пришел, чтобы выставить ее наружу.
Он молча заставил ее вернуться в комнату и захлопнул за собой дверь. Она отступила еще на пару шагов назад.
— Как твой отец?
— Ужасно устал. Я позвал доктора, чтобы взглянул на него. Он сейчас с папой.
— Я надеялась, сегодняшний день не потребует от него таких усилий, но… — она осеклась. Почему она не могла придумать, что сказать? Ей точно не хотелось распалять гнев Лайона, напоминая ему о том, что именно он настоял на второй съемке после обеда.
Он сделал еще несколько шагов в ее сторону, пока между ними не осталось всего несколько сантиметров. Схватив Энди за запястья, он развернул ее и прижал спиной к двери. Мужчина пригвоздил ее руки к деревянной панели по обе стороны от ее лица на уровне плеч.
— Похоже, вы на пути к работе своей мечты на центральном телевидении, мисс Малоун.
Какая жалость, что вам не удалось достать сенсацию, на которую вы так рассчитывали. Меня ужасно расстраивает, что вам пришлось взвалить на себя столько всего, а теперь вы уходите с пустыми руками. Пожалуй, у меня есть для вас кое-что.
Она ожидала, что его ласки будут жесткими, оскорбительными, но поцелуй был мягким и настойчивым. Он использовал самую древнюю тактику: обезоружь врага, подари ему ложную уверенность в победе, обращайся с ним по-доброму, а потом убей. Несмотря на то, что Энди сразу это поняла, она была не в состоянии защищаться. Ее губы раскрылись ему навстречу подобно цветку, и он не потратил ни одного лишнего движения, чтобы испить ее нектар. Он медленно опустошал ее. Хватка на запястьях ослабла, его раскрытые ладони соединились с ее, пальцы переплелись.
Его язык скользнул между податливыми, нежными лепестками, он прижал Энди к двери плотнее, и теперь их бедра соприкасались. Найдя удобную позицию и не отрываясь от ее губ, он начал делать ритмические движения телом. Он хотел оскорбить, унизить ее. Но в какой-то момент смысл этих движений переменился. Они потеряли свою похабную брутальность, стали чувственными, исполненными желания. Это было уже не насилие, это была необходимость, страсть. Он хрипло прошептал ее имя так, будто слово вырвалось у него против воли.
Энди закружилась в водовороте сладостных ощущений, проклиная его за то, что одно его прикосновение лишает ее воли, разума. Но ей хотелось чувствовать его тело. Она желала, она любила его. Он поглотил все ее существо. Она могла думать только о нем. Лайон. Лайон. Лайон.
Лайон отпустил ее так же внезапно, как до этого обнял, отбросил, как если бы в руках у него вдруг оказалось нечто омерзительное. Он дышал как человек, только что пробежавший кросс.
— А теперь иди к Лесу и поделись с ним подробностями нашей последней встречи. Я уверен, он с нетерпением ждет от тебя подробного отчета.
Мучительная боль вскипела в ней, прорвавшись на поверхность в виде ужасной ярости.
— Ты… — она задохнулась от гнева. — Ты лицемерный упертый идиот. Ты думаешь..
— Лайон! Лайон!
Они услышали панику в голосе Трэйси и выскочили на площадку. Экономка, запыхавшись, уже поднялась по лестнице.
— Лайон, доктор Бэйкер попросил тебя прийти к отцу, быстро. Он…
Ветер развевал ее волосы и мгновенно осушал ручьем катящиеся из глаз слезы. Она ехала по шоссе, опустив ветровое стекло. Сердце у Энди разрывалось от боли. Беспорядочными вспышками возвращались назад события последнего часа — растерянность, отчаяние. Картинка медленно проявлялась.
Они с Лайоном сбежали вниз по лестнице. Он зашел в отцовскую спальню, а Энди осталась с рыдающей Грэйси. Из комнаты вышел врач и на их немой вопрос только грустно покачал головой. Спустя примерно полчаса, оттуда же появился Лайон, он не плакал, но выглядел осунувшимся. На нее он не посмотрел. Он вообще, казалось, ничего не видит. К нему подошел доктор, они тихо о чем-то посовещались. Потом приехала «Скорая», и Энди с ужасом наблюдала, как безжизненное тело Майкла Рэтлифа укладывают на носилки. Лайон сел в свой «Эльдорадо» и отправился следом.
Она уехала, когда Грэйси немного пришла в себя и приступила к скорбным, но необходимым приготовлениям. Лайон не останется один, у него будет ее поддержка и утешение. Это хорошо, Энди приехала в мотель, когда небо уже подернулось фиолетовой дымкой заката. Съемочная группа, судя по всему, ушла в город ужинать. Она заселилась в снятый для нее номер, комната до боли напоминала ту, в которой она жила еще несколько дней назад. Энди закрыла дверь на ключ, сняла телефонную трубку и свернулась в калачик на кровати. Следующие восемь часов она провела в беспокойной дреме, то и дело просыпаясь.
