– Ты же говорил на атамана.
– Тем более. Но я могу принять тебя в число пайщиков, оплатишь пару месяцев аренды, и ты в доле.
– Ты шутишь?
– Нет, мне нужен компаньон.
– А что должен делать компаньон?
– Получать деньги, если будет прибыль или нести убытки.
– А работать?
– Работа найдется. Будешь выбивать долги.
– Вообще-то я поохотиться собирался. Слышал, что в здешних лесах звери водятся в изобилии.
– Значит, ты отказываешься?
– Нет, я согласен.
– Тогда, пошли, посмотрим, что это за молла Васиф.
* * *
Пресловутый молла Васиф сидел в небольшой узенькой комнатке между лавкой мясника и пекарем.
– Хорошее местечко себе выбрал он, – заметил Егор, – и хлеб, и еда – все здесь. Интересно, где здесь вино продают.
– Уймись, – сказал Али и вошел к молле.
Это был молодой, но уже тучный, чернобородый мужчина. На голове его возвышалась черная мерлушковая папаха, на запястье висели длинные глиняные четки – символ святости. Перед ним стоял низенький деревянный столик. Вроде тех, на которых раскатывают тесто. Однако здесь лежал Коран, стопка желтой бумаги, калам, чернильница и чашка с песком.
– Салам алейкум, – поздоровался Али.
– Ва-алейкум ас-салам, – ответствовал молла, – чем могу служить? Какое действие желаете совершить?
– Мы представляем интересы одной женщины, – сказал Али, – она была рабыней, однако перед смертью ее господин дал ей вольную. К сожалению, свидетельство затерялось. Ей нужен дубликат, поскольку предстоит тяжба по наследству.
– Вот оно что, – сказал молла.
Радушное выражение его лица исчезла.
– Я догадываюсь о ком вы, она приходила на днях. Не помню, чтобы я выдавал подобного свидетельства.
– Это легко проверить, ведь это реестр, – сказал Али, указывая на толстую прошитую книгу, лежащую по правую руку от моллы, – позвольте мне взглянуть на него.
– А кто ты такой, чтобы я давал тебе читать такой важный документ, как реестр, – вспылил молла Васиф, – идите своей дорогой. Или я покажу вам короткий путь к выходу.
– Что он хочет этим сказать? – удивился Егор.
Он подошел поближе и навис над моллой. После этого молла стушевался и заявил:
– Если вы сейчас же не уйдете, я позову полицейского.
– Не стоит так горячиться, – сказал Али, – мы уже уходим. Ты спросил кто я такой? Меня зовут Али Байлаканский. Я выпускник медресе Табриза, законовед и богослов, знаток Корана, мударрис медресе в Дамаске. Тебя вызовут в суд, как свидетеля и там ты будешь обязан предъявить реестр. Если выяснится, что запись имеется, тебя лишат права заниматься эти делом, а в виду твоего лжесвидетельства, то, возможно и сана. И, пожалуй, я нанесу визит имаму. До свидания. Если вдруг твоя память прояснится, и ты что-нибудь вспомнишь, имей в виду, что моя контора находится возле мечети.
Когда они вернулись в контору, Егор спросил:
– Почему он отрицает.
– Причина может быть только одна, – ответил Али. – Жены его подкупили, если, конечно, Сакина нас не обманывает.
– Понятно. Все на сегодня или еще есть дела?
– Пожалуй, все. Можем идти домой.
– А где ты живешь?
– Я живу у моря.
– Какая прелесть. Не сыпь мне соль на рану. Все время вспоминаю мой дом в Баку. Эх! Надо купить кое-чего к ужину. Кстати, зачем ты ему сказал, где находится твоя контора?
– Человеку всегда надо оставлять лазейку для отступления. Если он не дурак, он сам принесет нам искомый документ. Сколько бы ему не заплатили жены, риск не оправдан, он может потерять возможность заработка.
– Ты сказал нам, значит, я уже компаньон.
– Конечно, я думаю, он больше испугался твоего грозного вида, нежели моих слов.
– А когда я буду выбивать долги? Нам кто-нибудь должен?
– Я думаю, что до этого тоже дойдет.
– Что мы купим на ужин?
– На ужин мы купим все, что увидим.
– И вино!
– И вино, если найдем. Правда, я даже не знаю, у кого спрашивать.
– Предоставь это мне, – сказал Егор и ушел по направлению торговых рядов.
Вернулся он скоро. Али, едва, успел составить форму искового заявления для Сакины. В руках Егор держал соломенную сумку – зембиль, из которой выглядывал укутанный тряпьем предмет, очертаниями похожий на объемистый кувшин.
– Быстро ты обернулся, – заметил Али, – и, главное, не с пустыми руками. Я как-то спрашивал на базаре вино, все руками разводили.
