– У вас, у мусульман, это обычное дело, – сказал раджа. – И мы уже не родственники. Я развелся с твоей сестрой.
– Самое обидное, что я не мусульманин, – заметил Егор.
– Эй, стража, уведите их, – распорядился Пракаш.
– Тебе не кажется, что этих двоих будет маловато для нас, – спросил Егор.
Раджа усмехнулся:
– Возьмите их, отведите в подземелье и заприте там. Будут сопротивляться – убейте.
Стражники выдвинулись вперед. Подошли и стали по бокам, держа алебарды наперевес.
– Кинжал с собой? – спросил Егор.
– Против алебарды?
– Алебардами я сам займусь, ты беги к моему зятю и приставь кинжал к горлу. По моей команде.
Но команду первым подал Пракаш, он зычно крикнул что-то на хинди. И в зал вошли еще четверо вооруженных стражников.
– Такой конвой вас устроит? – спросил, зловеще улыбаясь, раджа.
– Послушай, Пракаш, кто, по-твоему, внесет за меня выкуп? – спросил Егор. Он тянул время.
– За тебя внесет выкуп твоя сестра. Я дам ей знать. А она напишет Хасану. Там на острове осталось много золота. И хватит болтать. Эй вы, уводите здоровяка. А этого волоките на задний двор. Я собственноручно отрежу ему голову.
– Да, похоже, мне терять нечего, – заметил Али.
– А ну пошел, – сказал один из стражников. И поскольку пленники не двинулись с места, он сделал угрожающий выпад алебардой. Егор ухватился за нее, и с силой дернув к себе, вырвал ее из рук стражника. Затем схватил стоявший рядом с ним низенький табурет, обрушил его на голову стражника, тянущего саблю из ножен. Раджа и оставшиеся стражники с изумлением смотрели на бездыханное тело.
– Это тебе обойдется в лишнюю сотню золотых динаров, – сказал Пракаш.
– Зачем же так долго ждать, – сказал Егор, – деньги у меня с собой.
Он развязал пояс, высыпал из него на ладонь несколько монет.
– Видишь, вообще-то это было приданое. Но раз ты так ставишь вопрос, то пусть это будет выкуп. Егор завязал пояс и бросил его в сторону.
– Забирай, это твое, а мы уходим.
Увидев золото, Пракаш, забыв об осторожности, а может, и не думая о ней, ибо он был в своем доме, подошел ближе и нагнулся, чтобы поднять брошенный Егоркой пояс с деньгами. И в этот момент Али бросился к радже. Он прыгнул на него, как тигр бросается на жертву, и опрокинул на спину. Егор в это время вращал трофейной алебардой, не давая приблизиться стражникам.
– Готово, – крикнул сзади Али.
– Эй вы, болваны, – воскликнул Егор, – стойте, где стоите. Еще шаг, и мой друг перережет горло вашему хозяину.
Стражники замерли, и тогда Егор оглянулся. Али, в самом деле, держал раджу за волосы, приставив кинжал к глотке. Пракаш при этом стоял на коленях.
– Кажется, ты хотел отрезать мне голову, – спросил у него Али. – Как же мне теперь поступить с тобой?
– И куда вы потом денетесь? – хрипло сказал раджа. Он был ошеломлен случившимся. – Мои люди все равно убьют вас.
– Может убьют, а может к нам на службу перейдут. Но тебе уже будет все равно.
– Хорошо, я вас отпущу, – нехотя согласился Пракаш. – Если ты уберешь кинжал от моего горла.
– Я уберу кинжал, когда ты прикажешь своим людям сложить оружие.
– Сложите оружие, – сказал раджа.
Страда послушно разоружилась и раздалась в стороны.
– Прикажи подать нам повозку.
Раджа распорядился. Через короткое время дворецкий доложил о готовности. Егор поднял пояс с деньгами. Одну монету он бросил на пол перед Пракашем.
– Это тебе за лишние хлопоты. Как ты сказал – перемена участи? Надо запомнить.
– Уходите, – скрежеща зубами, сказал раджа, – я выполнил ваши условия.
– Ты поедешь с нами, – сказал Егор, – на полпути мы тебя отпустим, и ты вернешься. Пешие прогулки приносят пользу.
Али рывком поставил Пракаша на ноги и все так же, держа за волосы, воткнув острие кинжала в шею так, что оттуда вытекала капля крови, повел из дома. Челядь испуганно жалась к стене.
– Меня мучает любопытство. Что мы тебе сделали, – спросил Егор, когда они ехали на двуколке, удаляясь от поместья, – отчего ты так поступил с нами?
– Будьте вы прокляты. Вы два негодяя, – сказал Пракаш, – один обрюхатил девку, другой обманом выдал ее за меня замуж.
– Вот оно что, – сообразил Егор. – Но почему же обманом. Кажется, ты сам умолял ее об этом. Если бы только это, тебя можно было бы понять. Вопрос чести, да, но ты еще решил на этом нажиться.
