— Еще вопрос, кто кого удивляет чаще. Она у меня ветеринар. Так что иногда у нас в спальне ночуют больные летучие мыши, а иногда и кое-что похуже. Только эти гости угомонятся, как просыпается дочурка. Ей всего три месяца, и ей почему-то хочется кушать, когда остальные хотят спать. А уж если Лиз проснулась, то просыпается весь дом. Включая тех самых летучих мышей.
И Николя с добродушной улыбкой оседлал мотоцикл.
— Семья у нас необычная, конечно. Но я абсолютно счастлив.
Он опустил забрало шлема, но Крис успел заметить блеск его глаз. Да, по всей видимости, этот человек абсолютно счастлив.
Француз, взмахнув рукой, рванул мотоцикл с места. Крис последовал за ним на своей неброской прокатной машине.
Профессионального гонщика видно сразу. Николя вел свой мотоцикл с точностью и скоростью, которые отличают настоящих гонщиков.
Задумчиво улыбаясь, Крис ехал по пустой в этот час дороге, не опасаясь потерять из виду мотоциклиста. Надо же, какие сюрпризы преподносит нам жизнь, думал он. Сразу познакомиться с главой компании, да еще получить приглашение на ужин! О такой удаче можно было бы лишь мечтать!
— Не прекращайте молиться за меня, сестра Франциска, — прошептал он.
Дорога петляла вдоль реки. Они проехали несколько километров по лесу, а потом Николя притормозил и включил сигнал поворота. Им предстояло свернуть на укромную дорогу, которая вела, очевидно, к частным владениям. Так оно и вышло. Впереди виднелись ворота, которые охранник распахнул, едва завидев мотоцикл Николя. Крис въехал следом, и охранник запер ворота.
Казалось, они попали в девственный лес. Дорога уходила в гущу деревьев. Стояла тишина, которую нарушал лишь шелест листьев и свист каких-то птичек.
Вдруг деревья расступились, и Крис увидел перед собой настоящий дворец. Не очень большой, но удивительно красивый, с башенками и арочными окнами. Два крыла симметрично расходились от полукруглого крыльца.
Николя прошел к боковому входу. Что, неужели этот человек действительно здесь живет? Возможно ли такое в наши дни? Хотя… ведь он граф. Графы и должны жить в замках.
Пока он выбирался из машины, с крыльца навстречу Николя ринулись две собаки. Крупный песочного цвета боксер, который тут же поставил передние лапы на грудь хозяина, и маленькая смешная такса на коротких кривоватых ножках. Такса сначала сделала несколько кругов вокруг Криса, яростно облаивая его. А потом стала крутиться у ног Николя, ожидая, когда к ней нагнутся, чтобы почесать за ушком. Крис улыбнулся — он очень любил собак.
— Вот этот парень — его зовут Вэл. Можете с ним поздороваться, он умеет подавать лапу.
Крис опустился на корточки и протянул руку ладонью вверх. Боксер немедленно подал ему лапу, которую Крис с удовольствием пожал. Забавная морда боксера расплылась в улыбке.
— А вот Тина, такса моей жены, совсем не такая. Сложный характер. Незнакомым не доверяет. Дайте ей время — и она перестанет вас облаивать. Но не более того.
Такса сидела у ног Николя, не забывая бросать на Криса подозрительные взгляды. Крис положил руку на землю, а потом пальцами сделал несколько осторожных шажков к собачке. Такса неожиданно легла на брюшко и подползла к руке Криса. Тот продолжал приближать руку к смешной смышленой мордочке, пока такса не подпустила его руку к себе вплотную. Крис остановил движение руки, а собака несколько раз ткнулась носом ему в ладонь, как бы приглашая продолжить знакомство. Теперь Крис смело положил руку на выпуклый лобик и погладил, а такса перевалилась на спинку, подставляя толстое брюшко. Крис удовлетворенно улыбнулся и почесал собачке животик. В детстве он немало возился с бродячими собаками. То, что нравилось собачьим простолюдинам, оказалось по душе и компаньону аристократа.
— Глазам своим не верю, — пробормотал Николя. — Надо позвать Кристину, пусть полюбуется. Она, наверное, подумает, что вы владеете языком животных.
— А что еще я могу подумать? — раздался за спиной Криса женский голос.
Крис поднял голову и замер. В горле у него пересохло. Прямо на него смотрели волшебные зеленые глаза единственной женщины на земле, которая ему отказала. И отказ этот, решительный, неотвратимый, без каких-либо объяснений или извинений, оставил в его сердце болезненную рану. Рану, которая беспокоила его и по сей день.
