— Мне тоже кажется, что Минна выбивается из общей картины, — проговорил Патрик. — Мы только что беседовали с ее мамой, но ничего нового не узнали.
Уголком глаза он отметил, что при этих его словах его жена кивнула.
— Ну что ж, однако, будь я на вашем месте, я бы все же продолжал идти по этому следу. Сосредоточьтесь на различиях — это общий совет при составлении профиля злоумышленника, — посоветовал эксперт. — Почему нарушен стереотип? Что делает определенную жертву такой особенной, что преступник меняет свое поведение?
— Стало быть, нам нужно сосредоточить внимание на отклонениях, а не на поисках общего знаменателя? — переспросил Хедстрём, понимая, что ученый прав.
— Да, я рекомендовал бы вам такой подход. Хотя вы в первую очередь расследуете исчезновение Виктории, дело Минны может вам очень помочь, — кивнул Герхард и, сделав паузу, поинтересовался: — Кстати, вы собирались вместе?
— Что вы имеете в виду? — переспросил Патрик.
— Все округа. Вы собирались, чтобы вместе сделать обзор всех имеющихся у вас данных?
— Мы поддерживаем контакт и передаем друг другу материалы, — ответил Хедстрём.
— Это очень хорошо, но мне кажется, что вы выиграли бы от личной встречи, — сказал Струвер. — Иногда нас ведет вперед какое-то шестое чувство — нечто, чего нет на бумаге, что читается где-то между строк. Вы наверняка сами сталкивались с ситуациями, когда именно интуиция подсказывает вам, в какую сторону двигаться дальше. Во многих расследованиях именно это нечто неопределенное в конечном итоге помогает поймать злоумышленника. И в этом нет ничего странного. Наше подсознание играет куда более важную роль, чем многие думают. Иногда говорят, что мы используем лишь ничтожный процент клеток головного мозга — и похоже, так оно и есть. Организуйте встречу и выслушайте друг друга.
Патрик кивнул:
— Согласен, нам давно следовало бы это сделать, но пока нам не удалось собраться.
— Я сказал бы так — затраченные усилия окупятся, — заверил его социолог.
Воцарилась тишина. Никому не приходили в голову новые вопросы, все сидели и осмысливали слова Струвера. Хедстрём слегка сомневался, что это будет способствовать успешному ходу следствия, но готов был испробовать все. Лучше так, чем задним числом осознать: специалист был прав, но они не восприняли его слова всерьез.
— Спасибо, что уделили нам время, — проговорил наконец Патрик и поднялся.
— Беседа доставила мне большое удовольствие, — ответил Герхард, не спуская своих синих глаз с Эрики. Ее муж глубоко вздохнул. Ему очень хотелось составить психологический профиль Струвера. Это наверняка несложно. Таких типов пруд пруди.
* * *
Терезу Ханссон всегда охватывало странное чувство, когда она приезжала на конюшню. Эта ферма была ей так хорошо знакома! Два года они с Юнасом были вместе. Тогда они были очень молоды — во всяком случае, так казалось теперь, ведь с тех пор так много всего произошло… И все равно странно — особенно учитывая тот факт, что разлучила их именно Марта.
В один прекрасный день ветеринар просто взял и заявил, что встретил другую и что та, другая, — его астральный двойник. Именно так он и сказал — и Терезе подумалось, что все серьезно и что он выбрал очень странное выражение. Позже, когда она тоже встретила своего астрального двойника, до нее дошел смысл тех слов. Именно это она ощутила, когда Хенрик, отец Тиры, возник перед ней и пригласил ее на танец на площади Ингрид Бергман. Казалось таким естественным и само собой разумеющимся, что теперь они будут вместе, но потом все изменилось в одну секунду. Все мечты, все планы. Плохое сцепление покрышек с мокрой дорогой темным вечером — и они с Тирой остались одни.
С Лассе все было совсем не так. Их отношения стали для Терезы средством борьбы с одиночеством, ей хотелось снова видеть рядом кого-то, с кем можно разделить повседневные заботы. А получилось все неудачно. И она даже не могла сказать до конца, что хуже: все те годы, когда он пил и она постоянно волновалась, что же он еще выкинет, или его недавняя трезвость, принесшая с собой новые проблемы.
В религиозность второго мужа она не верила ни секунды, однако прекрасно понимала, что влекло его в церковную общину. Там у него появился шанс оставить позади все плохие решения и прежние долги, не неся за них никакой ответственности. Едва войдя в общину и получив — невероятно быстро, по мнению фру Ханссон — прощение Господа, — он как бы разделился на две личности. Все, что пришлось вынести ей и детям, приписывалось прежнему Лассе, который жил грешно и эгоистично. Между тем новый Лассе был человеком чистым и прекрасным, и его никак нельзя было упрекать в том, что совершил старый. Если в разговоре его жена затрагивала какой-нибудь случай, когда он ранил ее и детей, мужчина со сдержанным гневом обвинял ее в том, что она «без конца поминает старое», и говорил, как он разочарован тем, что она сосредотачивается на всем негативном, вместо того чтобы вместе с ним открыть свое сердце Богу и стать человеком, распространяющим «свет и любовь».
