Автор этих строк в это время принял участие в круглом столе, посвященном Майдану. Собрались представители так называемого «гражданского общества»: независимые журналисты, активисты общественных организаций и т. д. Ваш покорный слуга чувствовал себя немного не в своей тарелке, так как оказался окружен своими идеологическими оппонентами от откровенных бандеровцев до «правозащитников». Присутствовал и местный активист «Свободы», недавно сменивший свою неукраинскую фамилию на новую, идеологически правильную. Должен был быть и областной «провиднык» (вождь — укр.) этой партии, но он заблудился в здании и комнату, где проходил круглый стол, не нашел. Обратиться на ресепшен у него то ли не хватило духу, то ли он не смог понять объяснений, наверняка прозвучавших на «клятой москальской мове». Пока было свободное время до начала встречи, независимые общественники бурно обсуждали самый важный и волнующий их вопрос. Думаете, первую кровь Майдана или рост гражданского самосознания? Нет, не угадали. Обсуждались новые законы, а точнее, положение об «иностранных агентах». Только и слышалось:
— Вы читали закон?
— А видели комментарии юристов?
— Когда и как будете перерегистрироваться?
— Ничего страшного, все перейдут на белорусскую схему и будут перевозить деньги в чемоданах.
В общем, я, конечно, знал, что наши правозащитники, общественники и «независимые» СМИ плотно сидят на западных грантах, но сегодня это было просто очень наглядно продемонстрировано. Собственно, понятно, почему в информационном пространстве страны с началом Евромайдана, как по команде, шло только одно мнение: «Ужасный «Беркут» избивает детей!»
* * *
Пока законы обсуждались и подписывались, оппозиция провела мобилизацию своих сторонников, которые были свезены в Киев. При этом на первые роли выдвинулись радикалы, которые не могли теперь отступить, так как уже многократно нарушили закон. Действия этих людей «заводили» митингующих, и, естественно, толпа уже не хотела искать компромисса, настраиваясь на силовой захват власти.
19 января боевики «Правого сектора» и других националистических группировок с Майдана двинулись к Верховной раде, где атаковали посты МВД. Ими были захвачены и сожжены милицейские автобусы и машины, а также кассы стадиона. Сотрудники правоохранительных органов были вынуждены немного отступить и стать в глухую оборону у стадиона «Динамо». Хорошо экипированные атакующие активно закидывали оппонентов камнями, петардами и «коктейлями Молотова». Милиция отвечала слезоточивым газом и светошумовыми гранатами. Однако сломить сопротивление «Беркута» боевикам не удалось. Возникла своеобразная линия фронта, разделяющая позиции двух сторон, и протестующие начали строить очередные баррикады. При этом драка не прекращалась до глубокой ночи. По данным СМИ, пострадали до 70 милиционеров и несколько сотен боевиков, один из которых лишился глаза, а еще одному оторвало кисть руки, которой он поднял брошенную милицией светошумовую гранату. При этом пока тут лилась кровь, всего в нескольких сотнях метров, на Майдане, по-прежнему шел митинг, а на сцене пели и плясали.
Весь следующий день беспорядки и драки продолжались. Боевики стали обстреливать милицию ракетами-фейерверками, те в ответ начали применять резиновые пули. Но при этом «Беркут» по-прежнему стоял в обороне, так как приказа нейтрализовать атакующих так и не последовало. В дело вступили западные дипломаты, которые возложили всю ответственность за происходящее на действующую власть Украины, потребовали вывести спецназ из Киева, отменить «уголовное наказание за мирные акции протеста» и начать переговоры.
Утром 21 января между правоохранителями и боевиками с крестом и иконами встали монахи Киево-Печерской лавры, которым на некоторое время удалось остановить бойню. Но слишком серьезные силы хотели продолжения беспорядков, и сражение вскоре возобновилось.
22 января милиция впервые перешла в наступление. Стремительной атакой отряд «Беркута» разогнал многотысячную толпу протестантов и боевиков, которые наступали со стороны Европейской площади. Националистов загнали практически на Майдан, после чего милиция вернулась на исходные позиции. В этот же день появились первые погибшие: активист УНА-УНСО Михаил Жизневский и «мирный протестующий» Сергей Нигоян. Оба были убиты из охотничьего оружия
