Но прежде несколько слов о начале начал. Древняя Русь и в период своего государственного единства, и в период раздробленности оставалась единым политическим, культурным, языковым и этническим пространством[17]. Монголо-татарское нашествие привело к тому, что русские земли превратились в поле, на котором столкнулись интересы соседних держав, а геополитический облик региона кардинально изменился. В течение XШ-XV веков центральные и южные русские земли утратили суверенитет и были присоединены к Великому княжеству Литовскому. А самая западная земля — Галицкая — отошла к Польскому королевству, и с тех пор её история начинает всё больше расходиться с историей остальной Руси, в том числе соседней Южной.
Но ощущение жителями Руси своего единства сохранялось долгое время и после монгольского нашествия, о чём свидетельствует духовная и книжная культура и восточной, и западной её частей[18]. Не могло этому помешать даже их пребывание в составе разных и часто враждовавших между собой государств — Великих княжеств Московского и Литовского. Борьба Московской и Литовской Руси шла всю вторую половину XIV–XVI века. Победительницей в итоге оказалась Москва, не только укрепившаяся в качестве «главной Руси», но и отвоевавшая в конце XV — начале XVI века у Литвы обширные территории вплоть до Гомеля и Чернигова включительно. В начале XVI века граница Московского государства проходила менее чем в сотне километров от Киева.
Но именно с XVI века начинают закладываться различия между Западной и Восточной Русью. Решающим в судьбе южнорусских земель оказалось постепенное втягивание Литовского княжества в политическую, религиозную и культурную орбиту Польши, с которой в 1569 году по Люблинской унии оно образовало общее государство. Постепенное вмешательство в жизнь западнорусского общества поляков повлекло за собой изменения в его культурном, социальном и этническом облике. Этот растянувшийся на десятилетия процесс превращения «другой Руси» а «полу-Польшу» предопределил последующую историю, культурный и политический облик южнорусских земель.
По унии от Литвы непосредственно к Польше отходила Волынь, Киевщина, восточное Подолье, и там вводились польские порядки. В начале XVII века к этому южнорусскому ареалу добавились земли с Черниговом, Новгород-Северским и Стародубом, захваченные Польшей у России в годы Смуты. Именно в результате территориального объединения южнорусских земель в составе Польши (уже к тому времени обладавшей Галичиной и западной частью Подолья) закладываются основы для более тесной связи между ними. Это, вкупе с отложившимся на них польским культурным влиянием, позже позволило осмысливать их как некое общее пространство (хотя двести лет раздельного существования с Галицией, где к тому времени гораздо дальше зашла социальная и культурная полонизация, давали о себе знать). Начала формироваться их особая судьба, несколько отличная не только от Московской Руси, но и от тех русских земель, что остались в литовской части Речи Посполитой. Любопытно, что новая граница между этими, отошедшими непосредственно к Польше, землями, и теми, что остались в литовской части Речи Посполитой, практически совпадает с современной политической и этнической границей между Украиной и Белоруссией.
Впрочем, польское государство и правящие круги Речи Посполитой в отношении своих русских подданных вели крайне недальновидную политику (социальную, религиозную, национальную). Эта политика и спровоцированные ею конфликты уже внутри самого западнорусского общества, апогеем которых стала Римско-Брестская церковная уния 1595–1596 годов и последовавшие за ней события, вынудили православных отстаивать своё национальное и религиозное «я». И опору православное общество стало искать, с одной стороны, в прошлом, а с другой — за пределами польско-литовского государства, что автоматически вело к укреплению среди него общерусского сознания.
Вся эта ситуация в конечном счёте закончилась для Речи Посполитой катастрофой. В 1648 году в ней произошёл национальный и социальный взрыв (казачье восстание под руководством Богдана Хмельницкого, переросшее в народно-освободительную войну), одним из результатов которого стало обособление части южнорусских земель и появление там автономного казачьего образования, включавшего в себя воеводства Киевское, Черниговское и Брацлавское. На этих территориях началось переустройство по казачьим образцам, а само казачество (прежде всего его верхушка) заменило собой польскую и ополяченную шляхту на правах высшего сословия края.
