— Избегал?! Нет, это уж слишком!
— Уверены?
— Я часто объезжаю плантации тетушки.
— Как-то утром я видела вас из лоджии, но в доме вы так и не появились.
— Гостеприимство тоже имеет свои границы, — улыбнулся Роберт. — Если хочешь остаться желанным гостем, дай хозяевам отдых. Я полагал, что исчерпал лимит гостеприимства.
— Вы же знаете, что это не так! — возразила она решительно. — Скажите, вы уверены, что ваши отношения с Жюльеном… Может быть, вы поссорились? — нашлась она.
— Что за ерунда! Ничего подобного мне и в голову не приходило! — Его ответ был ровным, точным и слишком уж быстрым, словно заготовленным заранее. И все же Амалия успела заметить, как глаза Роберта сузились, пряча за пушистыми ресницами то, что он не мог или не хотел сказать.
— У меня такое чувство… — Она сглотнула, подбирая нужные слова — Мне кажется… Ну, что вы говорите не совсем правду. Может быть, я вас чем-нибудь обидела?
— Это невозможно, — сказал он мягко, и его голос вызвал у Амалии нервную дрожь.
Она попыталась скрыть это странное ощущение за приветливой улыбкой:
— Тогда я надеюсь…
— Позвольте мне… — Его рука внезапно притронулась к нежной припухлости ее грудей, видневшихся в неглубоком вырезе платья.
Как ни странно, но этот внезапный шокирующий жест вызвал волну удовольствия, перехватил дыхание. Амалия поспешно сделала шаг назад, продолжая ощущать прикосновение его пальцев. Это место горело, словно его опалили клеймом. Глаза Амалии расширились: она смотрела на него и чувствовала, что тонет в глубинах его глаз-озер. Ей показалось, что на бронзовых щеках Роберта выступил румянец, хотя вполне возможно, что она ошибалась. Амалия завороженно взглянула на протянутую им руку, ту самую, которая только что коснулась ее груди.
— О, паук! — воскликнула она, отметив про себя, что голос прозвучал слабо и что в нем не только страх, но и разочарование. Неизвестно, чего больше. Однако в одном она была уверена: близость этого человека тревожила ее, вызывала страстное желание.
Значит ли это, что она была развратна не только в постели с мужем, но и на людях с совершенно посторонним мужчиной, родственником ее мужа? Как же так? Она добровольно и искренне давала брачные обеты и свято верила, что будет их соблюдать. Никогда раньше она не замечала за собой тяги к разным мужчинам, как не считала плотские утехи главным в жизни. И все же она реагировала на Жюльена в постели так, как ей даже и не мечталось, а теперь она почувствовала такую же тягу и распаляющуюся страсть к этому человеку. Возможно, в ее характере было столько испорченности, что, почувствовав себя женщиной после стольких лет мучительных ожиданий, она должна испытывать тягу к каждому встреченному мужчине? О ужас!
— Наверное, он свалился к вам с вьюна, — сказал Роберт, выкидывая маленькое коричневое насекомое за перила. — Простите, я вас перебил. Вы говорили…
Она ответила не сразу:
— Нет-нет, ничего… Простите… Я хотела сказать… Надеюсь, вы будете приезжать к нам чаще? Это доставит удовольствие Мами.
— А вам? — спросил он, склонив выжидательно голову.
— И мне тоже, разумеется! — ответила она твердо и удалилась к свекрови.
Сидя подле Мами, Амалия оглянулась, чувствуя его обжигающий взгляд. И хотя лицо Роберта оставалось непроницаемым, рука, прикоснувшаяся к ее груди, была стиснута в кулак.
Утренняя служба в храме прошла торжественно и чинно. Здание церкви Святого Мартина-странника было сравнительно новым, построенным лет двадцать назад, хотя часовня того же названия, находившаяся рядом, стояла здесь с 1765 года. Церковь сложили из кирпича и потом отштукатурили. Красоту и внушительность ей придавали массивные двери, окна в римском стиле и колокольня, гармонично вписавшаяся в общую архитектуру здания. Внутри церковь украшали алтарь, декорированный стилизованными крестами, ниши с великолепными статуями, и над всем этим благолепием простирался купол из белого дерева, который поддерживали четырнадцать дорических колонн, возвышавшихся над скамьями для молящихся. Над алтарем висела огромная картина с изображением святого Мартина кисти знаменитого Жана Франсуа Муше. Купель для крещения младенцев была выполнена в форме фонтана — прекрасная старинная работа, подарок короля Луи XIV.
